Николай Долгополов - Ким Филби
Так вот, абсолютно точно — повторы были. Но та же информация из контрразведки, приходившая от Бланта, не дублировалась, а подтверждалась Филби. В разведке отсутствует понятие «много информации». Очень важно, что данные, пересылаемые «пятеркой», подтверждались всеми источниками, что позволяло Москве поверить в достоверность, правдивость передаваемого.
И еще раз напишу, что, несмотря на витавшие тогда в коридорах Лубянки подозрения в дезинформации, «Кембриджскую пятерку» ценили. После победы на Курской дуге, когда Филби и Кернкросс проинформировали Москву о намерениях немцев, вера в пятерых из Лондона укрепилась. Хотя через несколько послевоенных лет опять были раздуты сомнения, к счастью, вскоре исчезнувшие.
Анализируя информацию, переданную всеми членами «Кембриджской пятерки» в период до начала холодной войны, приходишь к выводу: наиболее важным источником был Ким Филби. С 1944 года, когда он возглавил пресловутый 9-й отдел по борьбе с коммунизмом, и до 1951 года ему уже не было равных ни в ценности, ни в оперативности. «Сталин», «Молотов», «Берия» — в эти адреса отправлялось из НКВД переданное Филби.
Волков переступил через «красные флажки»
Позволю себе напомнить о «Деле Волкова» — азбучном в разведке, но чуть не погубившем всю «Кембриджскую пятерку». Где-то за сумму в 30 тысяч фунтов стерлингов советский разведчик Константин Волков, работавший в Стамбуле «под крышей» советского консульства, собирался сообщить в сентябре 1945 года, в числе прочих секретных данных, имена двух советских агентов — англичан, работавших в Форин оффис, плюс еще и третьего — из контрразведки.
В Лондоне дело попало к Филби. После долгих проволочек он дал уговорить себя отправиться в Стамбул, успев в первый же вечер после получения тревожных известий сообщить о предательстве Волкова советскому резиденту в Лондоне. Филби понимал: ему с Бёрджессом и Маклином угрожала явная опасность.
Филби, помимо профессионального мастерства, вновь сопутствовала удача. Нелетная погода задержала его вылет в Турцию. А когда, наконец, он прибыл туда, никаких следов Волкова в Стамбуле отыскать не удалось. Немудрено, ибо того вывезли в Советский Союз. Официальных сообщений о судьбе предателя нигде и никогда не появлялось — о ней можно только догадываться. Но вы можете представить себе Филби или Бёрджесса, явившегося в резидентуру советской разведки с просьбой о 30 тысячах фунтов, по горькой иронии созвучных со знаменитыми 30 сребрениками? Немыслимо!
Даже в Англии, где многие ненавидят Филби, клеймя его шпионом, признавали, что «он был тверд в своей вере, абсолютно предан собственным идеалам, последователен в действиях. Все это было направлено на создание и укрепление коммунистического влияния во всем мире». Так писала газета «Ситизен» после кончины Филби в мае 1988 года…
Скинув дело Волкова, Филби еще успел здорово помочь своим друзьям из Москвы.
Выдержка его была поразительной, и она не раз помогала ему в работе на советскую разведку. И все же туг снова прослеживается цепь удачных стечений обстоятельств: дело попало к нему, а не к кому-то другому; сотрудник, который поначалу должен был отправиться в Стамбул, панически боялся летать. Хотя и сам Филби не слишком любил передвигаться воздушным путем, но он заменил по приказу руководителя СИС струсившего коллегу. Исключительно быстро сработала советская контрразведка, вывезя Волкова. Зато англичане чересчур медлили.
Но как объяснить то, что даже силы природы были на стороне Филби? Его самолету пришлось приземлиться в Тунисе — разыгралась нежданная гроза. А когда он прибыл в Стамбул, то не застал британского посла, без которого никак нельзя было вступать в контакт с Волковым. Дипломат, как и подобает, уехал отдыхать на выходные куда-то за город.
Не слишком ли много случаев поразительного стечения благоприятных для Филби обстоятельств? Многовато. Но это — реальность. Или подтверждение пословицы — сильному везет?
Все же примитивный случай с Волковым подтверждал: «пятерка» трудится на грани неимоверного риска.
9-е отделение протянуло руку помощи Москве
И вот она — палка о двух концах. Возглавляя отдел, целью которого была активная борьба против СССР, Филби ежедневно находился на грани риска. Если бы засылаемые им агенты немедленно проваливались, руководителя отдела взяли бы под подозрение, а может, и вычислили. Не сообщай он регулярно об агентах, засылаемых после войны в СССР не только англичанами, но и разведками других стран, Советский Союз мог бы понести урон. Дилемма?
Она решалась Филби вместе с коллегами из Центра. Он предупреждал о предстоящей засылке, и в Москве тщательно взвешивали, что делать с агентами. В основном это были выходцы с Кавказа, из Прибалтики, ушедшие с немцами, а затем и перешедшие на сторону бывших наших союзников. Их пропускали заранее знавшие о переходе границы пограничники — затем шпионов могли перевербовать и даже проводить радиоигры с их участием; нередко им давали обосноваться на нашей стороне, выявляли связи, а затем арестовывали; некоторые нарушители границы погибали… Филби уверял: среди них не было ни одного англичанина.
1946 год показал, что никаких подозрений против Филби не возникало. Он был награжден орденом Британской империи — высшей наградой государства. Представление о награждении написал его шеф Мензис. Награда и последующие торжества в Букингемском дворце еще больше повысили акции Филби.
Поэтому появившиеся в 1980-х годах утверждения, будто еще в начале 1950-х сэр Стюарт Мензис, возглавивший затем СИС и подозревавший в коллеге советского агента, обдурил Филби, намеренно подсовывая ему дезинформацию, звучит смехотворно.
— Полная чушь, — решительно сказал в интервью газете «Вашингтон пост» один из ветеранов ЦРУ, тщательно следивший за делом Филби. — Этот человек был советским шпионом с самого начала и до конца. К моменту своей смерти он приобрел все необходимые атрибуты героя художественного произведения.
А Филби наконец развелся с Литци и женился на своей многолетней уже спутнице жизни Айлин Фиэрс. До свадьбы у них уже было трое детей, вскоре появился и четвертый. Семейная жизнь складывалась удачно. И с этой стороны у него все было в порядке.
Неудивительно, что Филби претендовал на то, чтобы превратиться в мистера «С» — то есть стать главой английской разведки. Как же тогда могла сложиться его судьба? Филип Найтли, известный исследователь английской и других спецслужб, смотрит на такое назначение с долей здорового английского скепсиса. «В мире секретных служб есть своя школа мысли, удостоверяющая, что агент проникновения, забирающийся слишком высоко, не в силах принести чужой стороне большую пользу, — пишет он. — Если бы Филби стал “С”, он бы получил доступ к такой важной информации, что КГБ должен был бы ее использовать, а это значило бы разоблачение Филби. Таким образом, польза, которую он мог бы принести, добравшись до вершины древа британской разведки, была бы ограничена».
