Эйно Луукканен - Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса
Конец первого раунда
Утро 4 марта выдалось довольно спокойным. После прибытия на лед Кивиярви мы летали очень мало из-за очень плохой погоды. Если не считать нескольких коротких и неудачных вылетов на перехват, мы все время сидели на земле, если уж говорить совсем точно: на льду. Утром пошла сплошная облачность с нижней границей чуть выше 200 метров. Хотя перспективы были крайне сомнительными, мы все-таки находились в полной готовности к вылету, коротая время в дежурке за игрой в карты. Такие периоды бездеятельности вызывали растущее нервное напряжение. Нас нельзя было назвать экспансивными. Как все нормальные люди, мы предпочли бы поваляться на койке, да и война сделала нас немного замкнутыми. Лишь после обеда, когда мы сидели в казарме и дымили трубками, начинался непринужденный разговор и мы свободно обменивались мнениями. Но в дежурной хижине приходилось постоянно одним ухом караулить звонок телефона, который означал немедленный взлет, поэтому беседы никак не клеились.
Наше положение все больше ухудшалось, и я поймал себя на мысли, что все чаще прикидываю свои тающие шансы на выживание. Вполне возможно, что следующий вылет окажется для меня последним. Над нами витала зловещая неопределенность, однако нам не оставалось ничего иного, как ждать улучшения погоды. Наши нервы были напряжены до предела, и все чаще случались срывы. Но как только мы оказывались в кабинах истребителя позади радостно ревущего мотора, все предчувствия и опасения сразу улетучивались.
Вскоре после 12.00 телефон все-таки зазвонил, пробудив нас ото сна. Береговая батарея сообщила, что русские пытаются форсировать замерзший залив у Виролахти. Нашей задачей был обстрел продвигающихся колонн. У нас не было почти никакого опыта обстрела наземных целей, и меня беспокоила близость базы русских истребителей в Суурсаари. Поэтому 4 истребителя были выделены в качестве группы прикрытия, а остальные выстроились звеньями на высоте 300 метров. Тучи немного приподнялись и слегка поредели, но вскоре погода испортилась еще больше. Когда мы пролетали над Луумаки, нам навстречу пошли снежные заряды. К тому времени, когда мы прибыли к Миехикяля, черно-серые снежные тучи прижали нас к самым вершинам деревьев, делая полет и сложным, и опасным. Однако когда мы подлетели к заливу, тучи снова приподнялись, и мы опять смогли увеличить высоту до 300 метров.
Нам не пришлось искать цель, потому что сразу после того, как мы пересекли береговую линию, на расстоянии 10 километров увидели на льду колонну людей и лошадей. Эта колонна сильно напоминала длинную черную змею, по моим оценкам это был усиленный батальон численностью до 500 человек. С воздуха колонна казалась неподвижной. Суурсаари был затянут туманом, поэтому мы могли не бояться русских истребителей. Когда мы приблизились к цели, наши «фоккеры» выстроились в одну колонну, чтобы было удобнее вести обстрел. Более удобной цели нельзя было и желать. Русские не имели белых маскхалатов и четко выделялись на белоснежном льду. Я мягко толкнул ручку управления вперед, чтобы начать заход. Судя по всему, русские ожидали, что их будут прикрывать с воздуха, потому что, заслышав шум наших моторов, колонна не попыталась рассредоточиться. Я выровнял самолет на высоте 10 метров и послал в русских струю смертоносного свинца из всех 4 пулеметов.
Противник немедленно ударился в панику, едва я пролетел над головами русских солдат. Одни попадали прямо там, где стояли, другие пытались успокоить бьющихся лошадей, остальные бросились в разные стороны, скользя и падая на льду. Мое шасси едва не начало стучать им по головам, прежде чем я пошел вверх. После разворота я смог увидеть невероятный эффект обстрела. Теперь начал свой заход Иллу, а следом и остальные. Следующей целью я выбрал четырехствольный пулемет, стоящий на тяжелой повозке. Мы носились взад и вперед вдоль остатков разгромленной колонны, выпустив в русских около 8000 пуль из 32 пулеметов. Эта русская колонна наверняка даже не пыталась атаковать Виролахти. Когда мы приземлились, пришло сообщение от командира батареи, который видел нашу охоту. Он сообщил, что колонна потеряла половину людей и все машины, а уцелевшие бегом удрали на другой берег залива.
Этим вечером мы натопили сауну в здании почты, и после жаркого пара мы, в лучших финских традициях, голыми катались по снегу. Но наше хорошее настроение испортили раскаты взрывов, доносившиеся со стороны Луумяки – Виипури.
Зимняя война вступила в решающую фазу, так как русские подошли к воротам Виипури. Противник форсировал бухту Виипури и прорвался на полуостров Вила, теперь русские угрожали ключевому городу Виипури с запада. Очевидно, успех нашей штурмовки не прошел не замеченным в штабах, потому что до окончания боев такие вылеты стали нашей основной задачей.
На следующее утро я получил приказ отправить 2 звена для обстрела целей между Виланиеми и Типпура. Я знал, что это задание не будем таким же пикником, как наш недавний вылет к заливу, так как теперь нам придется прорываться сквозь огонь зениток и истребительный заслон. Облачность шла на высоте около 1000 метров, поэтому я решил подойти к цели в тучах, а потом снизиться для атаки с юга, со стороны вражеских линий, чтобы использовать элемент внезапности. Я полагал, что русские не будут ждать атаки с этого направления. Я тщательно проинструктировал 15 пилотов, которые должны были сопровождать меня, мы взлетели и построились в разомкнутый, эшелонированный по высоте строй, после чего взяли курс на Йоханнес, находившийся прямо к югу от Виипури. Мы летели над слоем туч, лишь изредка видя землю в разрывах облачности. Под нами пролетела группа русских самолетов, следовавшая в противоположном направлении. Это была очень соблазнительная цель, однако у нас был иной приказ, поэтому мы пропустили русских.
Вскоре между тучами мелькнули заводские трубы Йоханнеса. Я впервые нарушил радиомолчание, чтобы приказать группе пройти сквозь тучи. Так как мы заходили с тыла, русские зенитчики, как я и надеялся, решили, что мы свои. Поэтому мы летели совершенно спокойно, пока я не лег на левое крыло, чтобы начать боевой заход. Снова у нас не было недостатка в целях, так как район Туппура – Виланиеми был просто забит солдатами, машинами, орудиями и танками. Я еще заметил, что над Урамаа лениво кружат несколько И-16, другую группу русских истребителей я увидел над Ристиниеми, но ни те, ни другие нас не заметили. Мы должны были нанести короткий сокрушительный удар и поскорее убраться в тучи, чтобы нас не атаковали.
Расстояние до нашей первой цели было около полукилометра, когда в воздухе вокруг нас вдруг замелькали облачка разрывов зенитных снарядов, и наши самолеты затряслись, подкидываемые этими разрывами. Множество клубков дыма – серые, черные, белые – наверняка выдали нашу позицию патрулирующим русским истребителям, но быстро проскочили огневую завесу, и струи пуль из моих 4 пулеметов косой прошлись по колонне марширующих пехотинцев, которые брызнули в разные стороны, точно тараканы. Затем я обстрелял пару танков, но мои легкие пулеметы не причинили им никакого вреда, пули рикошетировали в разные стороны от брони. В конце захода я пошел вверх и оглянулся через плечо, успев заметить, что остальные 15 «фоккеров» повторили мой заход.
