KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Сергей Марков - Блудницы и диктаторы Габриеля Гарсия Маркеса. Неофициальная биография писателя

Сергей Марков - Блудницы и диктаторы Габриеля Гарсия Маркеса. Неофициальная биография писателя

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Марков, "Блудницы и диктаторы Габриеля Гарсия Маркеса. Неофициальная биография писателя" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Дисциплина в лицее, куда Габриеля определил старший друг Адольфо, была поистине монастырской или казарменной (как и в плохо отапливаемом, с температурой в жилых помещениях не выше шестнадцати градусов Царскосельском лицее). Ещё в темноте, без четверти шесть утра, звонил колокол, поднимая воспитанников. В половине седьмого — скромный завтрак. В семь — начало занятий. После каждой пары — сдвоенных уроков по сорок пять минут — короткая перемена. В полдень — второй завтрак. Затем урок гимнастики или бейсбола, снова занятия, обед, тридцатиминутный отдых и занятия уже до девяти вечера, включая выполнение домашних заданий. Далее — ужин и отбой под надзором дежурного педагога, ночевавшего тут же, в спальне-казарме, за перегородкой. Чтение с фонариком под одеялом, ночные разговоры были строжайше запрещены.

«Поступить в лицей в Сипакире было всё равно что выиграть в лотерею тигра, — вспоминал Маркес. — Скорее нас можно было назвать послушниками, чем учениками. Мы страдали от холода, недоедали, дико уставали. Изводила армейская дисциплина. Но я благодарен судьбе, что учился именно там, с ребятами из небогатых семей, но пытливыми, старательно занимавшимися, одарёнными. И преподаватели у нас были замечательные, они старались открыть индивидуальность, самобытность каждого воспитанника».

«Гарсия Маркес в лицее прославился кошмарами, которые ему регулярно снились, — пишет биограф Мартин. — Своими криками он будил среди ночи всю спальню. Этим он пошёл в Луису. Причём в кошмарах видел не ужасы, а радостные картины с участием обычных людей в обычной обстановке, которые внезапно обнажали свою зловещую сущность».

14

Одну из главных ролей в формировании индивидуальности Габриеля, прежде всего творческой, сыграл учитель испанского языка и литературы Карлос Хулио Кальдерон Эрмида. Он сразу обратил внимание на цепкий умный взгляд худощавого юноши, державшегося поначалу обособленно от шумных сверстников. Ему Габо показывал свои первые стихи, и он первым оценил оригинальный образ его мышления, а также великолепную память. С другим преподавателем, бывшим ректором лицея поэтом Карлосом Мартином, они потом вспоминали, что Габо мог часами читать наизусть и петь под гитару положенные на свои мелодии стихи испанских и латиноамериканских поэтов, притом иногда дополняя собственными строфами, столь искусно сымитированными, что никто не замечал, а порой именно его яркие образы, небанальные метафоры больше всего запоминались слушателям, особенно сверстникам. Мало кто сомневался, что Габо станет известным тровадором, бардом, и потом жалели, что тогда в Колумбии магнитофоны были редкостью, так что речитативы, песни Маркеса никто не записал. (В день, когда объявили о том, что ему присуждена Нобелевская премия, в Сипакире приезжал корреспондент радио США и предлагал за запись юношеских песен Габриеля десять тысяч долларов!)

Под влиянием Кальдерона наш герой был околдован поэтикой группы «Камень и Небо», стал сочинять стихи в их своеобразном стиле и духе. В эту литературную группу входили поэты «новой волны», поэты-ниспровергатели незыблемых авторитетов, объединившиеся на основе творчества Пабло Неруды и Хуана Рамона Хименеса. Что-то общее у них было с нашими, российскими, футуристами, что-то — с акмеистами, с метафористами. «Группа „Камень и Небо“ терроризировала время, — говорил годы спустя Маркес. — Если бы не эти поэты, я не убеждён, что стал бы писателем. Они восстали против академичности. Когда я увидел, на что они замахиваются, то почувствовал воодушевление и обрёл уверенность, я сказал себе: если и такое допустимо в литературе, то она мне нравится, я буду в неё прорываться и останусь в ней! Я почувствовал, что мы можем не только сотрясти, но сокрушить пьедестал поэтов-„парнасцев“, девизом которых было „Пожертвовать миром, но стих отшлифовать!“, и даже их предводителя Валенсии Гильермо. С вожаками группы „Камень и Небо“ Каррансой и Рохасом, выступавшими у нас в Сипакире, меня свёл преподаватель литературы Кальдерон. Карранса в ту пору был главным редактором литературного приложения к одной из главных боготинских газет „Эль Тьемпо“. В новогоднем выпуске он опубликовал моё стихотворение „Песня“. С этого всё началось».

Под первыми сочинениями Маркеса мы видим псевдоним — Хавьер Гарсес. Большинство из них посвящены первой возлюбленной — высокой, почти на голову выше него сероглазой блондинке Сесилии Гонсалес, влюблённой в литературу.

Кальдерон в лицее был так называемым префектом дисциплины, вроде благочинного в монастыре. Когда Габо нарушал дисциплину (а он с друзьями в последние годы учёбы неоднократно убегал в «самоволки» — в модернистский театр «Мак-Дуаль», в какую-нибудь бодегу, то есть кабачок, на танцы или к весёлым шлюхам в бордель, обслуживавшим лицеистов в долг или бесплатно, о чём свидетельствует в своих воспоминаниях о Маркесе главный и единственный в 40-х годах уролог-венеролог Сипакире Армандо Лопес), то Кальдерон «в наказание» запирал Габриеля в классе и не выпускал до тех пор, пока проштрафившийся не напишет стихотворение или рассказ (Кальдерон склонял его к прозе).

Первым полноценным рассказом, который Маркес сочинил таким образом взаперти после посещения немолодой, известной всему городку проститутки, можно считать «Навязчивый психоз» — об утончённой девушке, которая превращалась в бабочку с чудесным рисунком на крыльях, летала, и с ней происходили фантастические истории. Возможно, прообразом послужила Сесилия. Но не исключено, что и Беренисе Мартинес, с которой Габриель познакомился на танцах и с которой завязался короткий бурный роман. Беренисе родилась в том же месяце и году, что и Маркес. В 2002-м, будучи вдовой с шестью детьми и многочисленными внуками, проживая в США, она вспоминала, что «с Габо была настоящая любовь с первого взгляда, такая, какой больше уже никогда в жизни не случалось». Вспоминала, что с ним, очень музыкальным, обладавшим великолепной памятью на тексты, они на протяжении всего их романа без конца целовались и распевали модные песни, порой на два голоса, притом первый был её, Беренисе.

Проиллюстрировал Габо рассказ «Навязчивый психоз» своими рисунками тушью. Кальдерону рассказ понравился, он показал его ректору лицея, объяснив, в наказание за что рассказ написан. Ректор рассмеялся, отметив, что это весьма талантливая вариация на тему «Превращения» Франца Кафки. Хотя доподлинно известно, что тогда Маркес рассказов Кафки ещё не читал, это случится позже, уже в университете. Впрочем, о подлинности или достоверности в отношении биографии нашего героя говорить не приходится: в своей жизни он дал тысячи интервью и концы с концами, мягко говоря, в них редко сходятся, зачастую не совпадают даты, события, имена. Любопытно, что Маркес не оригинален, «открещиваясь» от Кафки, — это удел многих заметных писателей XX века. Например, Набоков, защищаясь от критиков, которые усмотрели в его романе «Приглашение на казнь» присутствие Кафки, уверял, что не знает немецкого, почти незнаком с немецкой литературой, а «Замок» и «Процесс» Кафки ему стали известны тогда, когда «Приглашение на казнь» уже было опубликовано. Франц Кафка — один из самых «заразительных» писателей в истории литературы.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*