KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Юрий Сушко - Друзья Высоцкого: проверка на преданность

Юрий Сушко - Друзья Высоцкого: проверка на преданность

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юрий Сушко, "Друзья Высоцкого: проверка на преданность" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Тогда же, во время гастролей в Москве, Ольбрыхский привел к Высоцкому на Малую Грузинскую целую компанию своих друзей из Театра Народовы. Знал, что Владимир не ударит лицом в грязь: «Он для нас приготовил пышный прием. Обильно заставленный стол: лосось, икра, грибы, водочка…» Веселились гости всю ночь. Утром, отправляясь в театр, Высоцкий постучал в дверь спальни. Тишина. Он осторожно заглянул. Данек спал, укрывшись с головой. А Марыля улыбалась во сне от счастья.

— Марыля настолько яркий, талантливый и темпераментный человек, что в жизни нет такого дела или вида искусства, которым она не смогла бы овладеть, — восхищался Ольбрыхский. — Несколько лет мы были вместе. Но у наших отношений не было будущего. Тогда я был женат на Монике Дженишевич, и не просто женат, а повенчан в костеле. У католиков такое возможно лишь один раз в жизни. У нас был любимый сын Рафал, и жена не дала бы мне развода. У Моники был тяжелый характер, но при этом она никогда не мешала сыну со мной общаться. Так мы расстались с Марылей Родович. Но дружбу и уважение друг к другу сохранили…

Конечно же, был ряд и других обстоятельств, которые мешали сохраниться этой самой прекрасной польской паре.

— В наших отношениях было так много страсти, безрассудства! — говорил Даниэль. — Где бы мы ни гастролировали, мы при первой же возможности летели друг к другу. И все ради того, чтобы провести вместе несколько часов! Но, к сожалению, долго продержаться на таком высоком накале чувств невозможно. Я с раздражением продирался сквозь толпу ее поклонников, она не терпела моих. А потом Марыле надоело вытаскивать меня из веселых компаний, которые допоздна гуляли в Доме актера.

Когда же актер попал в опалу за сочувствие к «Солидарности» и он остался без ролей, ситуация существенно изменилась.

— Теперь уже я брала его на гастроли, — вспоминала Родович. — Даниэля раздражали мои поклонники. Он привык быть в центре внимания, а тут автографы раздавала я. А потом Даниэль стал пить. Тяжело было выносить его выходки. Мог, напившись, въехать в ресторан верхом на коне… Наконец мы решили, что лучше расстаться друзьями… Мы расстались по моей инициативе, прожив вместе три года.

Когда Высоцкий наконец-то получил возможность беспрепятственно (почти) путешествовать по Европе, а позже и по другим континентам, он предпочитал делать это на автомобиле. А путь на Запад лежал, естественно, через Польшу.

— Володя любил Польшу, интересовался ее историей, — рассказывал Ольбрыхский. — Знаю наверняка, что это не была простая любезность. Поклонникам Высоцкого известна анкета, которую он заполнил в молодости. Так вот, на вопрос, какую страну, кроме России, он любит больше других, он ответил, не колеблясь: «Польшу». Ну и, конечно, не забыл и Францию…

Даниэль старался обратить Владимира в свою веру: «В Польше легче, чем в России, сохранить независимость убеждений. У вас, в России, царь — это бог, а всякая власть от Бога. А у нас королей со Средневековья выбирали. Мы с вами очень близки по душевному устройству, но все же ментальность у нас разная. Какая бы власть ни была, даже нами выбранная, мы в чем-то против нее… Мы самые близкие по чувствам и темпераменту народы, но многое против этой близости сделали политики. Надо знать факты истории и культуры друг друга, чтобы под влиянием этого не быть дураками, которыми можно легко манипулировать».

Высоцкий в чем-то с ним соглашался, в чем-то нет.

Дани не помнил, чтобы Володя хоть однажды вступал в споры о политике: «Не спорил — и все, даже при всей своей неслыханной вспыльчивости. Как все великие художники, свои таланты, которыми наградил господь бог, направлял против главных его врагов — Зла и Глупости… Собственно, за это его и любили миллионы. Уверен, что и сегодня Володин голос гремел бы, насколько ему бы хватало дыхания, против возрождающихся вновь Глупости и Ненависти…»

Ольбрыхский гордился тем, что Владимир и Марина всегда останавливались у него по пути в Париж. А Марину он и вовсе называл своей сестричкой.

Режиссер Ежи Гофман с удовольствием вспоминал семейные традиции Ольбрыхских: «О, как они жили! Весело и беспечно. Семь раз меняли квартиру. Дом их в Варшаве был самым известным и открытым. Здесь собирались артисты, художники. Когда Владимир Высоцкий приезжал, вечера были у п о и т е л ь н ы е — в прямом и переносном смысле слова. Но Высоцкий, когда пел, просил только об одном: чтобы его не записывали…»

Однажды Высоцкий с Мариной заблудились и оказались на мосту, с которого открывался удивительный вид на Варшаву. Володя остановил машину, спустился на набережную и долго-долго вглядывался в черепичные крыши Старого города. Потом достал блокнотик и прямо там, на набережной, опершись на перила, стал набрасывать строки нового стихотворения:

В мозгу моем, который
Вдруг сдавило,
Как обручем, — но так его!
Дави! —
Варшавское восстание кровило,

Захлебываясь в собственной крови…
Дрались худо, бедно ли
Наши корпуса —
В пригороде медлили
Целых два часа.

… А может быть, разведка
Оплошала —
Не доложила. Что теперь
Гадать?
Но вот сейчас читаю я:
«Варшава» —
И еду, и хочу не опоздать.

После смерти Высоцкого Даниэль говорил: «О многом, как и мой друг Высоцкий, могу сказать: «Я не люблю…»

Когда Володя брал гитару в руки, то внезапно этот невысокий мужчина, в жизни в общем-то тихий и мягкий, превращался во взрывной смерч. Натянутая струна, тетива лука, беспамятство аж до границы безумия, смерти. И этот голос… Казалось, через минуту лопнут его голосовые связки, а у нас — барабанные перепонки, гитара запылает в его руках… Когда доходил до фортиссимо, никто не мог уже сопротивляться его магической силе… Никто, даже те, кто понимал только по-китайски. Никогда больше не встречал исполнителя, который умел бы так владеть своей публикой.

Каждый концерт был для него огромным физическим испытанием. Его пение не поддается имитации, как водяные знаки на ценных бумагах невозможно подделать, оно уникально в своем роде. Я не поддаюсь, когда меня уговаривают спеть его песни. Не осмеливался бы петь их иначе, чем он, и не хочу его бездарно имитировать».

Хотя, конечно, случалось, временами они пели вместе, так, для удовольствия, под настроение, просто дурачась. «Да, я пел немножко «под него», — признавался Ольбрыхский. — Хорошо, что не сохранилось ни одной магнитофонной записи такого пения — это не «на продажу». Публично я не осмелился бы петь, подражая Высоцкому».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*