Рома Зверь - Дожди - пистолеты
Я всем этим рулил. Просто так получилось: сначала я стал поднимать аппаратуру в колледже, смотрят — инициативный парень, ну и закрутилось. Я же КВНы вел, был капитаном команды нашего колледжа. Мы придумывали шутки, открывали Первое сентября, первый, последний звонок, День учителя. Во всех праздниках, мероприятиях принимала участие моя команда.
Вот так я стал профоргом, занимался общественной деятельностью. И у меня достаточно неплохо получалось. И в конце концов я в колледже стал авторитетом. Выбил отдельный кабинет. Мы хранили там аппаратуру, ценные вещи, какие-то кассетники, магнитофоны, колонки. Документы профсоюзные. Мы там все время собирались, что-то делали: стенгазеты выпускали, с КВНщиками номера придумывали. У меня одного был ключ от этой комнаты. Многие учителя сначала очень недоверчиво к этому отнеслись, сопротивлялись. Особенно вахтеры — пускать народ в семь вечера, когда колледж уже закрыт. Я брал у директора колледжа бумагу за его подписью, специальное разрешение, добивался, чтобы нас туда пускали. Я был даже диджеем на дискотеке колледжа. У меня было три магнитофона с компакт-дисками. Я что-то там микшировал, песня заканчивается, я другой магнитофон включаю. На таком уровне.
Я не пел своих песен на мероприятиях в колледже. Я понимал, что это не та аудитория и это там никому не нужно в принципе. Это было другое абсолютно. Я пел их там, где это было нужно. И где это было уместно. В колледже я просто репетировал. Среди студенток колледжа я особой популярностью как парень-музыкант не пользовался. К тому времени у меня уже не было полноценной группы. Мы все остались друзьями, но в «Асимметрии» уже другие были музыканты. Просто встречался с той старой своей компанией. На тот момент я уже был, скорее, легендой. «У этого человека была группа „Асимметрия“». Помню случай в колледже. Подошла ко мне одна девушка с подколом: «Дай мне автограф. Ты станешь знаменитым, а я этот автограф продам». А я с полной уверенностью, ни капли сомнения так: «Да без проблем!» И расчеркиваюсь так размашисто на бумажке из тетрадки. «Храни!» — говорю. Мы посмеялись и разошлись…
Несмотря на то что мои одногруппники были года на три меня моложе, я все равно с ними дружил. Они знали, кто я такой. Знали мою группу «Асимметрия». Но не было такого, чтобы «во, звезда пошла!». Они очень хорошо ко мне относились. Уважали. Учителя тоже нормально воспринимали то, что я довольно известный персонаж в городе. Они же взрослые люди. Таганрог — город маленький, но мало кто знает, что есть группы. Их не крутят по радио, не показывают по телевизору. Их как бы нет. Не существует. Их знают человек пятьсот молодежи, которые увлекаются музыкой, и все. Поэтому знали, конечно, что есть «Асимметрия», что я репетирую, но не более того.
Я попал в группу, где были две девочки, остальные — пацаны. Студенты колледжа отличались от учеников училища. Были все взрослее. И… так сказать, цивилизованнее.
Просто больше каких-то увлечений. Можно было на дискотеку пойти, а можно в кружке каком-то заниматься. А в училище ничего такого не было. В колледже больше чертили, больше учились. Студенчество…
Обычный день начинался так. Утро. Что-нибудь поесть. Что есть. Да какой там семейный завтрак! У меня никогда не было никаких семейных завтраков, обедов и ужинов. Маме некогда было. Я не требовал, младший брат не просил. Тогда мама работала продавцом в магазине на рынке. А до этого таксистом, была автогонщиком когда-то. А потом вот перешла в сферу обслуживания… Ну вот, чего-то там поешь, если успеваешь. Потом собираешь пакет полиэтиленовый, туда тетрадки, учебники — и под мышку. Когда было черчение, брал тубус — такую круглую хрень, где ватманы хранятся. Но частенько без него ходил, просто чертежи в пакет засовывал.
Заходишь во двор колледжа, стоишь куришь с пацанами. Все здороваются, курят, трут о том, что было. Я курил «Союз-Аполлон» в белой мягкой пачке. Потом идешь на первую пару, на вторую. После большая перемена. Идешь в столовку. Кстати, при мне стали столовку делать в колледже. Мы начали давить на руководство. Приходила бабушка с пирожками на большую перемену. У нее была тележка, в которой были всякие пирожки. И вот весь колледж на большой перемене высыпал во двор и покупал эти пирожки. С какой-нибудь водой сладкой.
Дальше мы либо оставались на следующую пару, либо уходили на море купаться. Изредка собирались после учебы, у кого были деньги, брали пивка, чего-нибудь легкого и слегка побухивали. У кого была квартира свободная, мы собирались и шли туда тусить. А вечером я шел в свою компанию — к Ивану. Посидим, побренчим, попоем. Если девушка была, то с ней еще какие-то темы. Вот так было…
В колледже даже разборки были цивилизованнее. Если у кого-то возникали конфликты, все ждали большую перемену. За школой стояло отдельное здание, где располагались актовый и спортзал. И за ним у забора было место, где происходили все разборки. Выходили двое, за ними шли остальные поглазеть или морально поддержать. Поводы были разные: кто-то какого кого-то задел, что-то сказал. Знаешь, когда кого-то начинает задирать. И ты в ответ: «Все, за спортзалом встречаемся!» Как дуэль. Из-за девчонок дрались крайне редко, я даже не припомню такого. Все время были такие походы за спортзал. Все сбегались. Народ стоит, курит на большой перемене возле туалетов. Вдруг идут двое. Проносится шепоток: «О, щас будет, щас будет!» И все идут смотреть. Никто никогда не вмешивался. Дрались один на один. Там же хватает обычно пары ударов. Обычно это такие размахи, пока один не срубится. И стоп, хватит. Лежачего бить нельзя.
Девушки разбирались просто. Кто-то кому-то про кого-то что-то сказал. Вслух сплетни. И начинается разборка: «Ты чего, сука, про меня говорила?» — «Я не говорила!» И начинается… Мне было бы неприятно, если б узнал, что девушки из-за меня рожи друг другу бьют. Я не тщеславный в этом смысле.
У меня явных врагов не было. Были люди, которых я недолюбливал, и наоборот, но до того, что «это мой враг!», мы не доходили. Я же мирный человек. Я не любил конфликты, проблемы, разборки. Да и повода не было.
Ну что тебе рассказать про учебу, даже не знаю… С черчением у меня все было отлично. У нас была о-о-очень хорошая преподавательница по этому предмету. Каждая строительная группа (я учился на ПГС — Строительство промышленных и гражданских сооружений) делилась на две части. У каждой был свой преподаватель по черчению. И так по многим предметам. Деление было по банальному принципу — по алфавиту. С «А» до «К» и с «М» до «Я». Поскольку моя фамилия начинается на «Б», я был в первой группе. И у нас была замечательная преподавательница по черчению. Анна, отчества не помню. Очень хорошая женщина, милая, добрая.
