Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба
– Сигодня вечером у нас будит секс.
– А разве у меня есть выбор? – ответила я холодно и из-за его намерений распоряжаться моим телом почувствовала себя настолько возмущенной, что смогла только сказать: – Просто отвези меня домой.
На протяжении всего обратного пути мы дулись друг на друга и не проронили ни слова.
Вернувшись домой и припарковавшись на улице Сан-Винсент, Арнольд попросил меня покинуть машину. Не успела я с тяжелым сердцем выйти из машины и захлопнуть дверь, как он сорвался с места и уехал.
Я поднялась в квартиру и следующие несколько дней провела в опасениях за свое будущее. Только спустя некоторое время я смогла вернуться к своим подружкам в колледж на общий сбор. Арнольд прекрасно знал о моем состоянии, но ни разу не позвонил. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что надо описать мои переживания на бумаге – взять пишущую машинку у своих соседок и составить для Арнольда записку.
В тот вечер в квартире Арнольда собралась куча народа, преисполненного решимости покурить травки. Я всегда с осторожностью относилась к алкоголю, не говоря уже про наркотики, но в этот раз решила поступиться своими моральными принципами и показать Арнольду, что могу быть компанейским товарищем. Мысленно попрощавшись со своей целомудренной жизнью и затянувшись из переданной мне трубки, я ощутила, как мое сердце бешено заколотилось. Пока я сидела, погруженная в свои собственные мысли, Арнольд читал мою записку. Он рассеянно отреагировал на мое послание, сказав: «Я уверен, что ты пишешь подобные письма всем своим парням», и вернул его мне.
Подобное жесткое заявление мигом вывело меня из состояния равновесия, в котором я находилась в тот момент. После того как он вернулся из Европы, я поняла, что у нас больше нет возможности продолжать долговременные отношения. Нас разделяли не только участие Арнольда в соревнованиях, но и его съемки в фильме «Геркулес в Нью-Йорке».
Но вдруг Арнольд сменил тон и поманил меня к себе своей фирменной командой: «Kommen Sie hier, Бар-бар-ха!» – иди, мол, сюда. Так мы и просидели весь вечер: смеялись, курили трубку и постоянно что-то жевали. Потом Арнольд уговорил меня остаться с ним на ночь, как это бывало уже много раз, и, затерявшись в его гигантском теле, с напряженными донельзя нервами, я поцеловала его, пожелала спокойной ночи и уснула.
С утра мы позавтракали и мои последние дни в Санта-Монике провели вместе, после чего Арнольд проводил меня:
– Аста ла виста, беби.
– Ауфидерзейн, Арни.
Офис губернатора Шварценеггера, 17 июня 2004 года
Одной из тем нашего разговора с Арнольдом стало его уважительное отношение к Рональду Рейгану, и я попросила его поподробнее остановиться на этом. В 1968 году, когда Арнольд лишь мечтал о получении разрешительных документов на пребывание в США, Рональд Рейган находился на посту губернатора Калифорнии уже второй год. За двенадцать дней до моего разговора с Арнольдом Рональд Рейган умер, а нынешний лидер Калифорнии присутствовал на погребальной церемонии в качестве почетного гостя.
Сидя в своем старинном китайском кресле, губернатор Калифорнии вспомнил одно из выражений Рональда Рейгана, которое лучше всего описывает патриотизм Арнольда: «Вы можете уехать в Турцию и жить там, но вы никогда не станете турком. Вы можете уехать во Францию или Германию, но вы никогда не станете ни французом, ни немцем. Но если вы приедете в Америку даже из самого дальнего медвежьего угла планеты – вы будете чувствовать себя американцем».
«Эй, я как раз и есть один из таких американцев», – прочла я в глазах Арнольда.
Очарованная Австрийским Дубом
После возвращения в колледж той осенью я показала подругам по студенческому братству сделанную Арти Зеллером фотографию того голиафа, с которым провела последние два месяца. Сказать, что мои «сестры» по братству «Тетта» испугались, – значит практически ничего не сказать. Смех, кудахтанье и шквал вопросов – все это было, но никто из них не одобрил моего выбора. Я чувствовала себя на месте героини драмы «Грозовой перевал», в которой описываются любовные отношения молодой девушки и незнакомца, но эти чувства между молодыми людьми никто не понимает. Такое явное неодобрение подруг усилило мою грусть от расставания с Арнольдом. Тем не менее, несмотря на все насмешки, которыми «одаривали» его необычную мускулатуру подруги, все мои мысли крутились вокруг Арнольда.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, мне требовалось найти новое увлечение, и я бросила все свои силы на подготовку к предстоящей поездке в Европу, которую планировала совершить после выпуска из колледжа. Все планы по поводу будущего путешествия я обсуждала вместе с Дорин – моей «сестрой» по братству и давней подругой детства. Пока до поездки еще оставалось время, я с головой ушла в подготовку курсовых, новую для меня работу преподавателя и соблюдение правил братства. Жизнь без Арнольда казалась мне возможной, но его имя, честно сказать, все никак не выходило из головы.
Перед поездкой в Европу мне пришлось пройти вакцинацию, и эта процедура доставила мне очередную порцию болезненных ощущений. В один из ноябрьских дней, когда у меня болело все тело и я уже мысленно прощалась с жизнью, моя соседка Мария принесла мне почту. В конверте лежала открытка из Великобритании, на которой было написано: «Привет, Барбара, я выиграл соревнование и скучаю по тебе. С любовью, Арнольд». Читая эти строки, я чувствовала, как каждая клетка моего тела начала выздоравливать, – это было как если бы кто-то впрыснул мне в вены живительный раствор, который тут же вступил в бой с моей болезнью.
Одной из девушек, с которой я обсуждала вопросы половых отношений, была моя подружка Мария. Хотя она была ревностной католичкой и президентом нашего студенческого братства, но призналась мне, что этим летом занималась сексом со своим бойфрендом. «Тебе надо пересмотреть свои взгляды на половые отношения до брака. Ты чрезмерно драматизируешь этот вопрос», – говорила она мне.
«Ничего себе, – думала я. – Как же ты можешь спокойно говорить о таких вещах, когда я целое лето сопротивлялась подобным рассуждениям? Да и как добрачные половые отношения могут соседствовать в твоей голове со строгими моральными принципами?»
От тяжелых раздумий меня отвлек голос одной из «сестер» братства, которая крикнула: «Барбара Аутленд, тебя вызывает межгород». Слетев с кровати, я быстро побежала к телефону, втайне надеясь услышать австрийский акцент на другом конце провода!
