Коллектив авторов - Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век
Я нашел также в Москве, по возвращении своем из Персии, вновь выстроенный Странноприимный дом (Gasthuis) для больных и изувеченных. Это деревянное здание, возведенное на берегу Яузы (Jouse), на северо-востоке, в Немецкой Слободе. Эта больница разделена на 2 части, из коих в одной стоит 7 постелей, каждая для 2-х, по средине девять, каждая для одного человека, а на световой стороне 10, тоже каждая для 2-х. To же самое и в другой части. В том и другом из сих отделений или частей по 3 печи или очага; анатомический покой находится посредине между этими 2-мя отделениями. В верхнем ярусе много небольших комнат, в которых живут: больничный Медик, Аптекарь и Хирург. Самая Аптека занимает здесь 3 комнаты, две для разных лекарственных составов и 3-я для трав, из которых составляют сказанные лекарства.
Корцилий де БруинРождество в Москве
1699 г. Января 13. Во время Рождества нашего Спасителя устраивается пышная комедия. Знатные Московиты, по выбору Царя, облекаются в разные почетные должности, заимствованные от Церкви. Один изображает Патриарха, другие Митрополитов, Архимандритов, Попов, Дьяконов, Иподьяконов и т. д. Какое кто получит имя по Царскому усмотрению, тот необходимо должен облечься в соответствующее одеяние. Его Царское Величество изображал роль Дьякона. Театральный Патриарх со своими мнимыми Митрополитами и другими лицами, выделяясь посохом, митрой и другими отличиями присвоенного ему сана, разъезжал по городу Москве и Немецкой Слободе на восьмидесяти санях, в количестве двухсот человек. Все они заезжают к более богатым Москвитянам, Немецким Офицерам и купцам и поют хвалу родившемуся Богу, причем хозяева должны платить за эту музыку дорогой ценой. Когда они пропели славословие в честь родившегося Бога у Генерала Лефорта, он угостил всех более приятной музыкой, пиршеством и танцами.
14-го. Очень богатый Московский купец, по прозвищу Филадилов (Filadilow), дал Царю и его Боярам, славившим у него Рождество Христово, всего двенадцать рублей и этим так оскорбил Царя, что тот немедленно послал к дому упомянутого купца 100 мужиков с требованием тотчас заплатить каждому по рублю. Чужая опасность сделала более осторожным Князя Черкасского, которого величают именем богатейшего мужика: не желая навлекать на себя негодования Царя, он предложил толпе поющих тысячу рублей. To же самое усердие надлежит выказывать и Немцам. Они повсюду держат наготове накрытые столы, заставленные холодными кушаньями, чтобы не быть застигнутыми врасплох.
И. КорбПразднество в честь Вакха и масленица
1699 г. Февраль 21. Мнимый Патриарх со всей толпой своего веселого клира освятил с торжественным празднеством в честь Вакха дворец, выстроенный на Царский счет, который покамест обыкновенно именуется Лефортовым; шествие в этот дворец направилось из дома Полковника Лима. Что Патриарх присвоил себе именно этот почетный сан, свидетельствовали его одеяния, подобающие Первосвященнику; на его митре красовался Вакх, своей полной наготой напоминавший глазам о распутстве; украшениями посоха служили Купидон и Венера, так что сразу было известно, какое стадо у этого Пастыря. За ним следовали толпой остальные поклонники Вакха. Одни несли большие чаши, наполненные вином, другие – мед, третьи – пиво и водку, верх славы пламенного Вакха. Так как в силу зимней стужи они не могли увенчать чело свое лаврами, то несли чаши, наполненные высушенным на воздухе табаком. Зажегши его, они обошли все углы дворца, испуская из дымящихся уст весьма приятный запах и угодное Вакху курение. Положив поперек одна на другую две трубки, привычкой вытягивать дым из которых тешится даже самое небогатое воображение, комидийный Архижрец совершал торжество освящения…
22-го. Вельможи Московские и иностранные Представители явились по приглашению от имени его Царского Величества в новый дворец, освященный вчерашними церемониями в честь Вакха, к богатому Царскому столу на роскошный двухдневный пир. Князь Шереметев, выставляющий себя Мальтийским Рыцарем, явился с изображением креста на груди; нося немецкую одежду, он очень удачно подражал и Немецким обычаям, в силу чего был в особой милости и почете у Царя. Этим последним он навел на себя ненависть Бояр, опасавшихся, что, пользуясь Царским Благоволением, он поднимется на высшую ступень могущества. Человеческой природе врождено взирать завистливым оком на только что приобретших себе счастье, и они особенно стараются положить предел фортуне тех лиц, у кого она достигает апогея. Царь, заметив, что некоторые из его офицеров, стремясь к новизне, носят очень просторное платье, отрезал у них слишком широкие рукава, заметив: «это – помеха, везде надо ждать какого-нибудь приключения: то разобьешь стекло, то по небрежности попадешь в похлебку; a из этого можешь сшить себе сапоги».
Неделю, предшествующую Четыредесятнице, Русские называют Масляницею, так как есть мясо в продолжение ее запрещено, а масло при пище разрешается. Правильнее я должен назвать эту неделю Вакханалиями, потому что во все время ее Московиты предаются сплошному разгулу… Тогда… пропадает всякое уважение к Высшим властям, повсюду царит самое вредное своеволие, как будто преступления, совершенные в это время, не подлежат никакому преследованию ни со стороны суда, ни со стороны беспристрастного закона. Разбойники пользуются такою безнаказанностью, что ни о чем почти и не слышно, как только об убийствах да похоронах. Правда, в определенных местах расставлены караулы, чтобы предупредить подобные бедствия, но часовые пьяны и заражены общими пороками, а потому их не связывает никакая забота, никакой страх. Многие Патриархи с похвальным старанием стремились совершенно искоренить эту порчу нравов, но они могли добиться только того, что отняли у этого гибельного обычая, который продолжался прежде четырнадцать дней, восемь дней. Таким образом, если закоренелое заблуждение не могло поддаться совершенному излечению, то позорное празднество сократилось, и причиняемые им раны стали поэтому легче.
23-го. Пиршество продолжалось вплоть до настоящего дня, причем не позволялось уходить спать в собственные жилища. Иностранным Представителям отведены были особые покои, и назначен определенный час для сна, по истечении которого устраивалась смена, и отдохнувшим надо было в свою очередь идти в хороводы и прочие танцы…
Марта 2. Насколько прошлая неделя была шумной и разгульной, настолько эта тиха и скромна, или в силу раскаяния от стольких расходов, или в силу угрызений совести от преступлений, а может быть, и торжественная святость времени столь сильно обуздала и принудила к послушанию людей, только что не знавших удержу и готовых на всякую дерзкую похоть и преступный произвол. Лавки не открывались, торги на рынках были закрыты, присутственные места прекратили свои занятия, судьи не исполняли своих обязанностей; нельзя было вкушать ни льняного масла, ни рыбы; пост был в высшей степени строгим, они умерщвляли плоть только хлебом и земными плодами. Во всяком случае подобная метаморфоза явилась неожиданной и почти невероятной.
И. КорбПервый пир с участием женщин
1699 г. Март 1. Бранденбургский посол был торжественно отвезен к прощальной аудиенции в Царской колымаге, запряженной шестью белыми лошадьми; Посол ехал вместе с Приставом; чиновники следовали вместе верхами; число свиты увеличивалось двенадцатью слугами с Царской конюшни. Эта торжественная церемония имела место в неоднократно уже названном Лефортовом дворце. В то же время и при тех же обстоятельствах Господин де Задора Кесельский (de Zadora Kiesielski), доселе Маршал Посольства, был утвержден и принят в качестве Резидента, заменив собою Господина Посла, которому Царь велел остаться обедать. На этот обед, устроенный с большою роскошью, собрались Послы иностранных Государей и первые из Бояр. По окончании Пиршества Думный Моисеевич[15], изображавший из себя, по воле Царя, Патриарха, начал предлагать пить за здравие. Пьющему надлежало, преклонив смехотворно колена, чтить за здравие лицедея Церковного сана и испрашивать у него благодать благословения, которое тот даровал двумя табачными трубками… От этого уклонился тайно только тот Посол, который не одобрял этих шуток, свято чтя древнейшую Христианскую религию. Тот же Патриарх в своем пастырском одеянии и с посохом соблаговолил открыть начало танцев. Комнату, соседнюю со столовой, где веселились гости, вторично заняли Царевич и Принцесса Наталия и смотрели оттуда на танцы и все шумные забавы, раздвинув немного занавеси, пышно украшавшие комнату; пирующие могли видеть их только в щелку… Этот день сильно ослабил суровость обычаев Русских, которые не допускали доселе женский пол на общественные собрания и веселые пиршества, теперь же некоторым позволено было принять участие не только в пиршестве, но и в последовавших затем танцах.
