Николай Зенькович - Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.
Надо сказать, что в первое время Черненко пытался продолжать курс, определённый Андроповым. Но мягкий, нерешительный и осторожный Черненко не мог противостоять ни Громыко, ни Устинову, ни Тихонову. Он не спешил, в отличие от Андропова, как можно быстрее утвердить себя лидером страны. Председателем Президиума Верховного Совета СССР он стал только через два месяца.
Встав во главе партии и государства, Черненко честно пытался выполнять роль лидера страны. Но это ему было не дано — и в силу отсутствия соответствующего таланта, широты знаний и взглядов, и в силу его характера. Но самое главное — это был тяжелобольной человек. С каждым днём его заболевание прогрессировало— нарастали склеротические изменения в лёгких, нарушалась нормальная проходимость бронхов за счёт появления в них бронхоэктазов, нарастала эмфизема. Всё это в конечном итоге приводило к перенапряжению сердца и сердечной слабости. Черненко с трудом ходил, одышка стала появляться у него даже в покое, нарастала общая слабость. Для того чтобы как-то поддерживать его состояние, мы были вынуждены и на даче, и в кабинете установить специальные кислородные аппараты. Мне было жалко Черненко. Добрый и мягкий человек, он попал в мясорубку политической борьбы и политических страстей, которые с каждым днём «добивали» его. Мы видели, с каким трудом, превозмогая себя, он нередко ездил на работу. Он всё чаще и чаще оставался дома и, так как и здесь его одолевали телефонными звонками, просил говорить, что он занят — с врачами, процедурами и т.д.
Из дневника В.И. Воротникова:
«3 января 1985 г. Политбюро. Перед заседанием ждём К.У. Черненко, как всегда, в «Ореховой комнате», примыкающей к приёмной Генерального секретаря и залу заседаний Политбюро. Входит Черненко, не стал, как обычно, садиться за круглый стол в «Ореховой», а сразу прошёл в зал заседаний. И, не здороваясь, как принято, за руку с секретарями ЦК, сел в кресло.
Ведёт заседание с трудом.
После Политбюро разговаривали с Горбачёвым. Настроение тяжёлое. Видно, и Пленум по техническому прогрессу придётся отложить. Как быть с предстоящим заседанием Политического Консультативного Комитета в Софии? Черненко ехать туда не сможет. Но продолжает готовиться!
8 января. Горбачёв вновь завёл разговор о Черненко. «Что же делать, смотри, какой состав Политбюро, где опора…» (Я с ним согласен. Но не понял тогда подтекста слов Михаила Сергеевича.)
9 января. Неожиданное сообщение о внеочередном заседании Политбюро. Приехал в Кремль. Собрались в кабинете Черненко, а не в зале заседаний. Были члены Политбюро и ещё несколько человек, по-моему, Долгих, Пономарёв и ещё кто-то (то есть не в полном составе).
Черненко сидел за длинным столом, в торце. Поздоровался не вставая. Затем сказал примерно следующее: «Есть необходимость обсудить положение. В последнее время я много передумал, пережил, вспомнил всю свою жизнь. Многие годы она шла рядом с вами. Но возникают вопросы, решение которых нельзя отложить. Вы прочитали записку Е.И. Чазова (её нам предварительно дали прочесть, это была короткая, примерно на две трети страницы записка о состоянии здоровья Черненко.) Я не могу сам единолично принимать решения. Думал, может, уйти?» Тихонов, Гришин, Громыко подали протестующие реплики: «Зачем торопиться? Надо подлечиться и всё». Черненко продолжал: «До слёз обидно. Так хочется работать. Но пусть скажет Евгений Иванович».
Чазов кратко подтвердил, что Константин Устинович нуждается в отпуске и серьёзном лечении. Нужна госпитализация, обследование. О поездке в Софию не может быть и речи.
Естественно, все члены Политбюро высказались за это. Решили, что руководству соцстран надо сообщить всё как есть, не вуалировать причину. Объяснить — в настоящее время К.У. Черненко приехать не может по состоянию здоровья, ему требуется лечение.
Что касается Пленума по техническому прогрессу — снять.
Заседание продолжалось около часа. Черненко очень устал. Попрощались с ним и разошлись. Настроение тягостное.
Дня через два Горбачёв в беседе вспомнил об этом Политбюро. Говорит, что Черненко в ЦКБ, ему стало чуть лучше.
12 января, в субботу вечером, мне позвонил Черненко. Говорил трудно, неразборчиво. Поинтересовался, как идут дела, как ликвидируются последствия морозов. Я коротко рассказал. Не дослушав, неожиданно поздравил с Новым годом (может, по старому стилю?), пожелал успехов. Я высказал взаимные пожелания, главное — здоровье. Вот и весь разговор.
22 января был у Горбачёва в ЦК. Обсуждали вопросы зимовки, состояние теплоснабжения. В ряде регионов продолжались сильные морозы. Он рассказал о беседе с Черненко (его по настоятельной просьбе отпустили из ЦКБ на дачу). «Волнуется, нервничает, что нездоровье угнетает, а дел много. Видимо, его «заводят»: так ли ведёт работу Горбачёв в отсутствие генсека». Говоря мне всё это, сам нервничал, спрашивал: «Ну, что они хотят? (Кто? Неизвестно.) Ведь ты же видишь, я, да и все мы работаем. Стараемся, чтобы было лучше, ни у кого нет никаких задних мыслей, стремления вырваться вперёд. Главная забота — «жила бы страна родная» (это было любимое выражение, так сказать, кредо Горбачёва).
В начале февраля Черненко несколько раз появлялся на работе, на короткое время. А 7 февраля даже вёл заседание Политбюро, на котором подвели итоги соревнования за 1984 год. Рассмотрели ход подготовки к севу. Записку Черненко с предложениями о развитии стран СЭВ. Но, по-моему, уже на другой день он опять был в ЦКБ.
13 февраля. Горбачёв на совещании с членами Политбюро информировал о реакции Запада на обстановку у нас. Там предвидят осложнения в связи с нездоровьем Черненко. Строят различные домыслы. Идёт спекуляция. Пытаются воздействовать на общественное мнение в стране. Необходимо сейчас проявлять сдержанность. Не дать повода для провокаций.
Состоялись встречи с избирателями кандидатов в депутаты Верховного Совета РСФСР: Горбачёва — 20 февраля, Тихонова — 21 февраля в Москве.
Встреча Черненко намечалась на 22 февраля. Но о его участии в этом собрании не могло быть и речи. Он находился в больнице. Собрание состоялось в зале Пленумов в Кремле. Вёл собрание секретарь МГК Гришин. Сказал речь. Несколько человек выступили. Я не помню, как решался вопрос об участии в этой встрече членов Политбюро. Но состав был определён, это точно. Кроме Гришина, там присутствовали: Горбачёв, Громыко, Лигачёв, Кузнецов, Зимянин. Я на этом собрании не был.
1 марта. Вечером была обстоятельная беседа в ЦК с Горбачёвым по проблемам экономического состояния страны и России. Говорили о необходимости коренных преобразований в сельском хозяйстве. Вновь и вновь Горбачёв возвращался к обстановке в Политбюро, сетовал на предвзятое отношение к его инициативам со стороны некоторых «старых членов Политбюро». Говорил о своём стремлении поддержать Черненко и т.п. Обо всём — эмоционально, повторял, что его главная забота — о стране, об авторитете партии, Политбюро».
