Борис Соколов - Врангель
В похоронах приняли участие 363 делегации, возложившие более двухсот венков. Во времена Тито настоятель Троицкой церкви прикрыл гробницу, на которой была короткая надпись «Генерал Врангель», картиной-иконой «Суд Пилата». Ее убрали в 1968 году. Сейчас гробница Врангеля — в полном порядке.
Архив Врангеля был передан по его воле в Гуверовскую военную библиотеку при Стэнфордском университете США, позднее переименованную в Гуверовский институт. Передача архива произошла в два приема, в 1925 и 1929 годах.
После смерти Врангеля его вдова Ольга Михайловна осталась с четырьмя детьми, младшему из которых, Алексею, родившемуся в эмиграции, было пять лет. Старший сын, Петр, учился в университете на агронома, дочь Елена работала секретаршей. Семья жила на маленькую пенсию, которую назначил сербский король Александр.
Дочь Врангеля Наталья рассказала о дальнейшей судьбе его семьи: «Я вышла замуж. Мой муж имел в Бельгии хорошую работу. Он был инженер-химик, механик, работал в большой фирме. Сестра служила секретаршей у Крайслера. Ее муж возглавлял отделение Крайслера в Европе. А потом его перевели в Детройт. Это было в начале 1939 года. Моя мать в 30-х годах тоже отправилась в Америку читать лекции. В то время в Америке была масса очень богатых людей, которые могли официально не платить налоги. Они жертвовали матери деньги и говорили: „Мы вам даем деньги, и можете не давать нам никакого отчета. Делайте то, что вам надо“. Мать открыла на пожертвования два санатория. Один — около Белграда, другой — в Болгарии. Потом, когда все те, кто там лечился, поправились и разъехались, она решила эти санатории закрыть. Оставшиеся деньги пошли на оплату образования для молодых российских военных-эмигрантов.
Накануне войны мать решила вернуться домой, в Бельгию. Но только она приехала в Нью-Йорк и поднялась на пароход, по радио объявили, что началась война. Мать спросила у капитана: „Посоветуйте, что мне делать. Возвращаться или нет?“ Тот ответил: „Нет. Оставайтесь, на море могут быть мины…“ И она осталась в Америке.
Моего мужа после начала войны его компания направила на работу в Грецию, где мы и прожили почти два года. Затем опять вернулись в Бельгию. Там и оставались до того момента, когда узнали, что Сталину удалось после победы вытребовать у союзников всех русских, уехавших из России после революции. И мы перебрались в Америку.
После смерти мужа пришлось самой начинать зарабатывать на жизнь. Знаете, чем я занялась? Начала делать игрушки. Медведей. Буквально из ничего — брала кусочки материи и из них вязала игрушки. В результате я стала хозяйкой фабрики, на которой трудились 150 русских. Мне повезло, потому что таких игрушек в Америке не было. Все приходило из Германии. И из-за войны поставки игрушек остановились. Первое время я делала маленьких медвежат. А кончилось всё большим медведем, который пел „Травиату“».
Мария Дмитриевна Врангель после смерти любимого сына занималась сбором материалов по истории русской эмиграции. Она скончалась 18 ноября 1944 года и была похоронена на брюссельском Юккельском кладбище. Алексей Петрович скончался в Ирландии 27 мая 2005 года. Одним из его занятий было коневодство.
Старший сын барона, Петр Петрович, родившийся в 1911 году, жил в США, в штате Нью-Йорк, и работал инженером. В Россию он приехал только после распада СССР. Скончался он в 1990-е годы.
Старшая дочь «белого барона» Елена Петровна Врангель, по мужу фон Мейендорф, родившаяся в 1909 году, последнее время вдовьей жизни жила в Успенском Ново-Дивеевском монастыре Русской православной церкви за рубежом под Нью-Йорком. Там в 1968 году была похоронена скончавшаяся в 86 лет ее мать Ольга Михайловна, почти на 30 лет пережившая мужа. Сама Елена Петровна умерла в 1990-е годы.
Под Нью-Йорком в тихой обители Толстовского фонда проживает родившаяся в 1914 году младшая дочь П. Н. Врангеля Наталья Петровна, по мужу, внуку известного русского генерала, Базилевская.
Никто из потомков барона Петра Николаевича Врангеля не избрал военную стезю. Да и вообще среди всех представителей рода Врангелей во Вторую мировую войну больше не появилось ни одного полководца. Ни один из Врангелей ни в одной из армий не достиг генеральского звания — то ли в роду иссяк воинский дух, то ли время переменилось.
Врангель всю свою сознательную жизнь служил родине и монархии. Как полководец он проявил себя в Гражданскую войну. Здесь он одержал ряд выдающихся побед, наиболее громкой из которых было взятие Царицына. Врангель, кстати сказать, стал последним полководцем, которому удалось взять этот город. Фельдмаршалу Ф. Паулюсу, как известно, в 1942 году Сталинград так и не покорился. Однако в историю Врангель вошел прежде всего благодаря Крымской эпопее, когда он не только более чем на полгода продлил Гражданскую войну в Европейской России, но и попытался создать некую политическую альтернативу большевистскому режиму. Из всех белых генералов Врангель, несомненно, оказался самым лучшим политиком, но всё равно в силу объективных обстоятельств не смог победить большевиков. Если же сравнивать Врангеля-полководца с другими белыми генералами, то он, наверное, заслуженно займет первое место. Выдающихся побед у него было больше, чем у Деникина, Шкуро, Сидорина, Май-Маевского или Слащева, а поражений он фактически вообще не знал. Правда, он в итоге вынужден был эвакуировать Крым, однако никто, за исключением Слащева, не ставил ему это в вину и не считал поражением, из-за колоссального неравенства сил. Врангель был прежде всего кавалерийским генералом, но активно использовал новые средства войны — танки, броневики, самолеты. Его тактика во многом предвосхитила новые тактические приемы, нашедшие свое применение во Вторую мировую войну.
Врангель был честолюбив, но не сребролюбив. Порой честолюбие заставляло его даже нарушать воинскую субординацию, что особенно явно проявилось в его конфликте с Деникиным. За это он подвергался в эмиграции жесткой критике со стороны Антона Ивановича и близких к нему генералов. Но в чем Врангеля никто и никогда не мог упрекнуть, так это в том, что к его рукам прилипла хоть одна казенная копейка. Петр Николаевич как главнокомандующий располагал значительными денежными средствами и в Крыму, и в первые годы эмиграции, но, в отличие от некоторых других генералов, никогда не использовал даже малой их толики в личных целях. Даже тысячу долларов, взятую по его завещанию из казны РОВСа для издания его «Записок», Врангель просил рассматривать не как безвозмездную ссуду, а лишь в качестве займа, с точным сроком его погашения. Он жил и умер почти аскетом. Недаром его называли последним белым рыцарем, с честью завершившим Белое дело в России и продолжившим его в эмиграции. Петру Николаевичу удалось до конца жизни следовать девизу рода Врангелей: «Сломишь, но не согнешь». Можно согласиться с И. П. Алексинским: Врангель жил и умер бедным, но гордым рыцарем, который и в поражении сохранил сознание собственной правоты.
