Джон Толкин - Джон Р. Р. Толкин. Письма
21 июля 1967
Борнмут, отель «Мирамар»
Дорогой мой Рейнер!
Глубоко вам признателен за ваше ко мне участие в среду, равно как и за то, что вы взяли на себя труд позаботиться обо мне и моих делах. Перед тем как распрощаться, я заметил, что виду вас крайне усталый (и немудрено). Мне необыкновенно повезло, что у меня есть такой друг, как вы. Мне представляется, если можно так сказать, что наши с вами отношения подобны тем, что связывали Рохан и Гондор, и (как вы знаете) с моей стороны клятва Эорла вовеки не будет нарушена, я стану и впредь с признательностью полагаться на мудрость и учтивость Минас Тирита. Спасибо вам огромное…..
Неизменно Ваш, РОНАЛЬД ТОЛКИН.
297 Черновики письма к «мистеру Рангу»
Сверху Толкин приписал: «Размышления при подготовке ответа на письмо от некоего мистера Ранга касательно исследований моей системы имен. В итоге был отослан лишь краткий (и потому довольно нелюбезный) ответ, но эти заметки я сохранил». Толкин добавил и дату: «авг. 1967».
Мне лестно сознавать, что многие читатели проявляют интерес к системе имен «Властелина Колец»; кроме того, меня это радует, поскольку подтверждает, что данная структура, плод немалых размышлений и трудов, обрела (как я и надеялся) правдоподобие, по-видимому, укрепляющее «литературную веру» в это повествование как в историческое. И тем не менее меня озадачивают и порою даже раздражают многие догадки по поводу «источников» имен и теории или фантазии касательно скрытых смыслов. Все это кажется мне забавами для собственного удовольствия, не более, и возражать против них я не имею ни права, ни возможности, хотя развлечения эти, сдается мне, совершенно бесполезны для разъяснения или интерпретации моих произведений. В случае публикации{Напр., в абсурдной статье Дж. С. Райан. — Прим. авт.} я против них категорически возражаю, когда (как это обычно и бывает) они кажутся неаутентичным приукрашиванием моего труда, проливающим свет лишь на умонастроения их сочинителей, ноне на меня и не на мой замысел и метод как таковые. Многие из них явно демонстрируют невежество или пренебрежение в том, что касается подсказок и сведений, содержащихся в примечаниях, пересказах и Приложениях. Кроме того, поскольку лингвистические построения, как искусство (или забава), сравнительно редки, пожалуй, неудивительно, что эти люди так плохо понимают, как именно подходит к данному процессу филолог.
Необходимо подчеркнуть, что этот процесс придумывания был/остается личной затеей, предпринятой для того, чтобы доставить удовольствие себе самому, выразив свою персональную лингвистическую «эстетику» или вкус и его вариации. Все это по большей части предшествовало сочинению легенд и «исторических хроник», в которых возможно было «реализовать» языки; основная часть имен и названий сконструирована из этих ранее существовавших языков, и там, где получившиеся названия имеют поддающийся расшифровке смысл (как в большинстве случаев), этот смысл имеет отношение исключительно к сюжету, в который названия включены. Из «первоисточника», если таковой и есть, заимствована лишь последовательность звуков (или мысль о том, чем она подсказана), и их функция в первоисточнике не играет абсолютно никакой роли, разве что в случае с Эарендилем; см. ниже.
Создается впечатление, что исследователи повсеместно закрывают глаза на этот основополагающий принцип, при том, что в книге и в Приложениях содержится достаточно свидетельств «лингвистических построений». Должно быть очевидно, что, если на квенья и синдаринеможно сочинять стихотворные отрывки, эти языки (и их взаимоотношения друг с другом) наверняка достигли довольно высокой степени организации — хотя, конечно же, далеки от завершенности, как в отношении словаря, так и идиоматики. Потому бессмысленно сравнивать случайные совпадения между именами, составленными на материале «эльфийских языков», и словами из языков внешних, «настоящих», особенно если предполагается, что это как-то влияет на смысл или идеи моей книги. Взять, например, случай весьма частый: нет никакой лингвистической связи, а значит, и никакой смысловой связи между именем «Саурон», современной формой более древнего *θaurond-, производного от адъективного θurā — (от основы √THAW), «отвратительный», и греческим σαύρα, «ящерица».
И в самом деле: похоже на то, что исследователи особенно склонны смешивать (а) значение имен и названий внутри моей истории, ей всецело соответствующее и принадлежащее вымышленному «историческому» построению, и (б) происхождение или источники форм этих названий в моем сознании, для истории внешние. Что до (а), здесь им, конечно же, предоставлено достаточно сведений, хотя они зачастую игнорируют то, что есть. Мне очень жаль, но, пока я жив, замены мне нет и быть не может. Я составил комментарии насчет номенклатуры в помощь переводчикам[452]; но цель их в первую очередь — указать, какие слова и названия можно и должно переводить на Я(зык) П(еревода), который принимает на себя функцию английского в передаче В(сеобщего) н(аречия) данного периода; при этом подразумевается, что имена и названия не на современном английском и не происходящие из него необходимо сохранять в переводе как есть, не меняя, поскольку они чужды и исходному В.н., и ЯП. Очень желателен был бы ономастический словарь, что включал бы в себя значения и этимологии всех имен и названий, с указанием, к каким языкам они принадлежат. В придачу, кое-кого заинтересовала бы, а меня бы порадовала, историческая грамматика квенья и синдарина, и сравнительно обширный этимологический словарь этих языков, разумеется, далекий от «завершенности», но не сводящийся только к тем словам, что встречаются в книге. Однако я не намерен браться за эти проекты до тех пор, пока не доработаю свою мифологию и легенды. А между тем, необходимость разбираться «по частям» с чужими догадками и интерпретациями этой работе только мешает и ее всячески тормозит…..
В качестве образчика строгой критики, я откомментирую несколько ваших отдельных вопросов и догадок. Теоден и Гимли. Причина для использования «англосаксонского» в номенклатуре и в отдельных образчиках языка эорлингов — как приема «перевода» — приводится в Приложении F. Из коего следует, что «англосаксонский» — не то чтобы «плодородная почва», но единственная{Возможно, за исключением имени (короля) Грам. Это, разумеется, подлинное англосаксонское слово, но в сохранившихся письменных древнеанглийских источниках (в отличие от древнеисландского) как существительное = «воин или король» не встречается. Однако некоторое влияние северного языка языка на язык эорлингов после того, как они перебрались на север, вполне вероятно. На самом деле, аналогично наблюдаются явственные следы влияния друг на друга (поэтического) языка древних скандинавов и англосаксов. — Прим. авт.} почва, в которой следует выискивать происхождение и значение слов или имен, принадлежащих к наречию Марки; а также и то, что а.-с. не будет источником слов и названий для любого другого языка{Единственное (однако крайне важное) исключение — это Эарендиль. См. ниже. — Прим. авт.} — за исключением нескольких (все они объяснены), сохранившихся в хоббитском диалекте, восходящем к области (долина Андуина непосредственно к северу от Лориэна), где диалект северян приобрел свой специфический характер. Сюда же можно добавить имена «Деагол» и «Смеагол»; и местные названия «Ирисная река» [Gladden River — С. Л.] и «Ирисная низина» [Gladden Fields — С. Л.], содержащие а.-с. элемент glaedene, «ирис», под которым в моей книге подразумевается «касатик желтый», что растет в ручьях и на болотах, т. е. iris pseudacorus, а не iris ƒoetidissima, который в совр. англ. обычно называют gladdon (sic), по крайней мере, ботаники. За пределами этой весьма ограниченной сферы отсылки к англосаксонскому являются заблуждением{Слово «варг», использованное в «Хоббите» и в «В. К.» для обозначения злобного племени (демонических) волков специфически англосаксонским не считается; оно дано в прагерманской форме, представляющей собою существительное для обозначения этих тварей, распространенное среди северян. Похоже, оно «вошло в моду»: в «Орбит» 2, стр. 119 оно используется не как слово чужой страны, но в официальном сообщении с Земли к исследователю космоса. Автор произведения — один из читателей «В. К». — Прим. авт.}.
