Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 1. 1893–1894
113
Доказательство – разложение крестьянства.
114
Ziemlich blasse kompromißfähige und kompromißsüchtige Reformrichtung – по-русски это можно, кажется, и так передать: культурнический оппортунизм.
115
Жалкое впечатление производит вообще попытка г. Кривенко воевать против г. Струве. Это – какое-то детское бессилие возразить что-нибудь по существу и детское же раздражение. Например, г. Струве говорит, что г. Ник.—он «утопист». Он совершенно ясно указывает при этом, почему он его так называет: 1) потому, что он игнорирует «действительное развитие России»; 2) потому, что он обращается к «обществу» и «государству», не понимая классового характера нашего государства. Что же может возразить против этого г. Кривенко? Отрицает ли он, что развитие наше действительно капиталистическое? говорит ли он, что оно какое-либо другое? – что наше государство – не классовое? Нет, он предпочитает совершенно обходить эти вопросы и со смешным гневом воевать против каких-то, им же сочиненных, «шаблонов». Еще пример. Г. Струве, кроме непонимания классовой борьбы, ставит г. Ник.—о ну в упрек крупные ошибки в его теории, относящиеся к области «чисто экономических фактов». Он указывает, между прочим, что, говоря о незначительности нашего неземледельческого населения, г. Ник.—он «не замечает, что капиталистическое развитие России будет именно сглаживать эту разницу 80 % (сельское население России) и 44 % (сельск. насел, в Америке): в этом, можно сказать, состоит его историческая миссия». Г. Кривенко, во-первых, перевирает это место, говоря о «нашей» (?) миссии обезземелить крестьян, тогда как речь идет просто о тенденции капитализма сокращать сельское население, и, во-вторых, не сказав ни слова по существу (возможен ли такой капитализм, который бы не вел к уменышению сельского населения?), принимается болтать вздор о «начетчиках» и т. п. См. Приложение П. (Настоящий том, стр. 320. – Ред.)
116
Попробовали бы с предложением этого «жизненного» дела сунуться к той молодежи, которая рассказывала мужику о европейских ассоциациях! Как бы они вас встретили, какую бы дали вам прекрасную отповедь! Вы бы так же стали смертельно бояться их идей, как теперь боитесь материализма и диалектики!
117
Цитирую по статье Плеханова: «Н. Г. Чернышевский» в «Социаль-Демократе»{139}.
118
Нельзя не вспомнить тут о чисто российской наглости крепостника, с которой г. Ермолов, теперь министр земледелия, в своей книге: «Неурожай и народное бедствие» возражает против переселений. Нельзя, дескать, с государственной точки зрения считать их рациональными, когда в Европейской России помещики еще нуждаются в свободных руках. – Для чего же, в самом деле, существуют крестьяне, как не для того, чтобы своим трудом кормить тунеядцев-помещиков с их «высокопоставленными» прихвостнями?
119
Это очень важный пункт. Плеханов глубоко прав, говоря, что у наших революционеров «два врага: не совсем еще искорененные старые предрассудки, с одной стороны, и узкое понимание новой программы, с другой». См. Приложение III. (Настоящий том, стр. 339. – Ред.)
120
Особенно внушительным реакционным учреждением, которое сравнительно мало обращало на себя внимание наших революционеров, является отечественная бюрократия, которая de facto (фактически, на деле. – Ред.) и правит государством российским. Пополняемая, главным образом, из разночинцев, эта бюрократия является и по источнику своего происхождения, и по назначению и характеру деятельности глубоко буржуазной, но абсолютизм и громадные политические привилегии благородных помещиков придали ей особенно вредные качества. Это – постоянный флюгер, полагающий высшую свою задачу в сочетании интересов помещика и буржуа. Это – иудушка, который пользуется своими крепостническими симпатиями и связями для надувания рабочих и крестьян, проводя под видом «охраны экономически слабого» и «опеки» над ним в защиту от кулака и ростовщика такие мероприятия, которые низводят трудящихся в положение «подлой черни», отдавая их головой крепостнику-помещику и делая тем более беззащитными против буржуазии. Это – опаснейший лицемер, который умудрен опытом западноевропейских мастеров реакция и искусно прячет свои аракчеевские{140} вожделения под фиговые листочки народолюбивых фраз.
121
К выводу о необходимости поднять рабочего на борьбу с абсолютизмом можно прийти двумя путями: либо смотреть на рабочего, как на единственного борца за социалистический строй, и тогда видеть в политической свободе одно из условий, облегчающих ему борьбу. Так смотрят социал-демократы. Либо обращаться к нему просто как к человеку, наиболее страдающему от современных порядков, которому уже нечего терять и который всего решительнее может выступить против абсолютизма. Но это и будет значить – заставлять его тащиться в хвосте буржуазных радикалов, не желающих видеть антагонизма буржуазии и пролетариата за солидарностью всего «народа» против абсолютизма.
122
Всему миру. – Ред.
123
Напротив. На 1-ое место непременно становится всегда практическая работа пропаганды и агитации по той причине, во-первых, что теоретическая работа дает только ответы на те запросы, которые предъявляет вторая. А во-вторых, социал-демократы слишком часто, по обстоятельствам от них не зависящим, вынуждены ограничиваться одной теоретической работой, чтобы не ценить дорого каждого момента, когда возможна работа практическая.
124
Изучать, пропагандировать, организовать. – Ред.
125
Человек будущего в России – мужик, думали представители крестьянского социализма, народники в самом широком значении этого слова. Человек будущего в России – рабочий, думают социал-демократы. Так формулирована была в одной рукописи точка зрения марксистов.
126
Тем самым. – Ред.
127
Вообще своими статьями в «Р. Богатстве» г. Ник.—он усиленно старается, кажется, доказать, что он вовсе не так далек от мещанского радикализма, как можно было думать; что и он способен в росте крестьянской буржуазии (№ 6, с. 118 – распространение среди «крестьян» улучшенных орудий, фосфоритов etc. (et cetera – и так далее. – Ред.)) видеть признаки того, что «само крестьянство» (то, которое массами экспроприируется?) «понимает необходимость выбраться из того положения, в каком оно находится».
