Джон Рональд Руэл Толкиен - Письма
Только не заговаривай со мной о «подоходном налоге», или я просто лопну от ярости. Эти люди присваивали все мои литературные заработки до тех пор, пока я не вышел на пенсию. А теперь, даже при наличии льготы (держу пари, мистер Каллахан [9] эту льготу вскорости отменит), согласно которой с дохода от гонорара налог на сверхдоходы не платится (в пределах моих заработков), в будущем январе меня обжуливают на такую сумму, что здорово скажется на моем желании оделить по-настоящему щедрыми дарами каждого из вас. Однако что-нибудь да я для вас сделаю.....
Досадно, что я не набрел на свою рудную жилу до 39 года [10]! Но лучше поздно, чем никогда.....
ПРИМЕЧАНИЯ1. Возможно, ссылка на рекомендацию Пия X в отношении ежедневного причащения и причащения маленьких детей /*Т. е. до конфирмации.*/.
2. Второй Ватиканский Собор (1962—1966).
3. Опекун Толкина, отец Френсис Морган.
4. В этом доме Толкин жил с 1926 по 1930 гг.
5. «Благословен грядущий во имя Господне» (из литургии).
6. Врач-терапевт, наблюдавший Толкина во время его визитов в Борнмут (и позже, когда тот перебрался в Борнмут на постоянное жительство).
7. Внук Толкина, сын Майкла, на тот момент изучал английский в университете Сент-Эндрюз.
8. Подробнее об этой радиопередаче см. примечание 5 к письму №19.
9. Джеймс Каллахан, на тот момент министр финансов теневого кабинета /*Парламентский комитет главной оппозиционной партии; в него входят представители парламентской фракции этой партии, «должности» которых соответствуют официала ным должностям в официальном кабинете министров.*/ озиционной лейбористской партии. Лейбористская партия пришла к власти в 1964 г.
10. Т. е. до 1931; подразумевается, что «Хоббит» был написан в этом году. (Однако см. «Биографию», стр. 275 и далее.)
251 К Присцилле Толкин
[Написано через четыре дня после смерти К. С. Льюиса.]
26 ноября 1963
Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд
Дорогая моя!
Спасибо огромное за письмо..... До сих пор я чувствовал себя так, как и полагается человеку в моем возрасте — как старое дерево, что теряет свои листья один за другим: а вот теперь ощущение такое, будто мне подрубили самые корни. Горестно это, что в последние годы мы настолько отдалились друг от друга; но времена близкого общения мы оба бережно хранили в памяти. Нынче утром я заказал мессу, и был на ней, и прислуживал; присутствовали также Хавард и Дандас Грант [1]. Заупокойная служба в Святой Троице, церкви Хедингтон-Кворри, прихожанином которой был Джек, была совсем скромная; пришли только близкие друзья и кое-кто из Модлина, включая ректора. Чтение зачитывал Остин Фаррер. Похоронили его под лиственницей в углу церковного кладбища. Из «родственников» был только Дуглас (Грешем) [2]. Уорни не пришел, увы! Видел в числе прочих Оуэна Барфилда, Джорджа Сэйера и Джона Лолора [3] (это ему в плюс). Крис, ходил с нами. В воскресенье в Модлине, в 2.15 состоится официальная поминальная служба.
Как мило с твоей стороны написать, родная моя.....
Благослови тебя Господь,
Папа.
ПРИМЕЧАНИЯ1. Джеймс Дандас-Грант, один из инклингов.
2. Пасынок Льюиса.
3. Преподаватель английского языка в Килском университете, в прошлом — один из студентов Льюиса.
252 Из письма к Майклу Толкину (черновик)
[Не датировано; ноябрь или декабрь 1963.]
Извини, что не ответил на твои письма раньше; 22 числа умер Джек Льюис, и я был целиком поглощен этим. Кроме того, пришлось отвечать на письма: многие до сих пор причисляют меня к его ближайшим друзьям. Увы! — это не так вот уже лет десять. Мы отдалились друг от друга сперва из-за внезапно появившегося Чарльза Уильямса, а потом из-за его брака. О котором Льюис мне так и не сообщил: я узнал о нем спустя много времени после события как такового [1]. Но мы друг перед другом в великом долгу, и эта связь жива, жива и глубокая привязанность, ею порожденная. То был великий человек; сухие официальные некрологи царапнули лишь по самой поверхности, кое-где погрешив против истины. Они — лишь подтверждение тому, сколь мало правды порою содержится в литературных отзывах, поскольку написаны они были еще при его жизни. Льюис познакомился с Уильямсом только в 1939г., а в начале 1945 г. Уильямс умер. «Космическая» трилогия, приписываемая влиянию Уильямса, по сути своей, образу мыслей Уильямса абсолютно чужда. Она была задумана за много лет до того, когда мы решили «разделиться»: ему выпало писать о путешествии в пространстве, мне — о путешествии во времени. Свою книгу я так и не закончил [2], но кое-что из нее (тема Нуменора-Атлантиды) со временем вошло в мою трилогию.
Даты публикации порою вводят в заблуждение. «Переландра» датируется 1943 годом, но к этому периоду не принадлежит. Влияние Уильямса на самом деле проявилось только с его смертью: «Мерзейшая мощь», последняя часть трилогии (хотя сама по себе она, на мой взгляд, хороша), как мне кажется, трилогию испортила. Кроме того, я криво поулыбался сообщению о том («Д. телеграф»), что «сам Льюис никогда особо не любил «Письма Баламута» — его бестселлер (250,000). Льюис посвятил его мне. Я все гадал, почему. Вот теперь-то я знаю (утверждают они).
ПРИМЕЧАНИЯ1. Слова «Мы отдалились друг от друга... спустя много времени после события как такового» в черновике вычеркнуты.
2. См. примечание 3 к письму №24.
253 Из письма к Рейнеру Анвину 23 декабря 1963
[Было решено, что новое издание в мягкой обложке (см. №248) выйдет под названием «Дерево и лист». Рейнер Анвин спрашивал, не посоветует ли Толкин какой-нибудь подходящий рисунок дерева для обложки, возможно, заимствованный из средневекового манускрипта.]
Я очень рад, что вы предложенное название одобрили. Средневековые манускрипты (как подсказывает мне не слишком-то богатый опыт) в деревьях не сильны. Среди моих «бумаг» найдется не один вариант мифического «древа», что то и дело возникает в те минуты, когда меня тянет на придумывание узоров. Они цветные, проработаны в деталях и больше подходят для вышивания, нежели для печати; и на дереве, помимо листьев разной формы, красуется немало цветов, мелких и крупных, обозначающих стихотворения и основные легенды [1].....
Да — «Сильмариллион» вновь разрастается в моих мыслях (я не имею в виду, становится еще больше, но опять одевается листвой и надеюсь, что цветами). Однако я до сих пор не закончил с «Гавейном» и т. д. Тяжкий выдался год, бесконечно приходилось отвлекаться, устал невероятно, и теперь — завершающий удар — смерть К. С. Л.
