Николай Зубов - Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов
28 августа того же года, когда дрейфующие корабли находились на 83°06′ с.ш. и 138°24′ в. д., ледокол «Ермак» под командованием Михаила Яковлевича Сорокина (начальником операции был Марк Иванович Шевелев) подошел к дрейфующим судам. «Ермак» вывел «Садко» и «Малыгин» из ледового плена в открытое море. «Г. Седов» во время зимовки получил сильные повреждения рулевого устройства и его вывести из льдов не удалось, тем более что «Ермак» во время борьбы со льдами потерял левый винт.
Попутно надо отметить, что в навигацию 1938 г. ледокол «Ермак» сыграл решающую роль в освобождении многих зазимовавших в 1937 г. судов, а его плавание к «Садко», «Малыгину» и «Г. Седову» и освобождение из ледового плена «Садко» и «Малыгина» проведены были исключительно хорошо. Широта 83°06′, достигнутая «Ермаком» во время этой операции, является пока рекордной для судов, свободно плававших в Арктике.
После неудачных попыток освободить «Г. Седов» было решено оставить его дрейфовать со льдами. На корабле остались 15 добровольцев во главе с капитаном Константином Сергеевичем Бадигиным. И с тех пор до 13 января 1940 г. «Г. Седов» продолжал свой дрейф в наименее доступной части Арктического бассейна.
Некоторые обстоятельства придают этому дрейфу исключительный и теоретический и практический интерес.
Во-первых, он начался в то время, когда еще продолжался дрейф станции «Северный полюс». Таким образом, была осуществлена непрерывность наблюдений над гидрометеорологическими процессами и движением льдов в Центральной Арктике на протяжении почти трех лет.
Во-вторых, вскоре после начала дрейфа «Садко», «Малыгина» и «Г. Седова» в том же море Лаптевых, но в его юго-западной части, начался дрейф судов каравана ледокола «Ленин», закончившийся 7 августа 1938 года. Таким образом, в течение 9 месяцев оба каравана судов одновременно дрейфовали со льдами на некотором расстоянии друг от друга: один – в юго-западной части моря Лаптевых, другой – в северо-восточной его части и в районе к северу от Новосибирских островов. Оба дрейфа отличались лишь в деталях. Это доказывает, что они совершались под влиянием общих факторов – главным образом господствовавших ветров. Кроме того, сходство дрейфа отчасти объясняется тем, что в зимнее время льды моря Лаптевых настолько спаяны, что дрейфуют почти как один сплошной «ледяной блин».
Дрейф судов в восточном секторе Арктики (1893–1940).
В-третьих, вскоре после начала своего дрейфа «Седов» оказался в области, в которой начался дрейф «Фрама» Нансена и в дальнейшем, хотя и прошел значительно севернее, но в общем почти параллельно дрейфу «Фрама».
Сравнение дрейфа «Седова» и «Ленина», «Седова» и станции «Северный полюс» и, наконец, «Седова» и «Фрама» представляет исключительную теоретическую и практическую ценность. Сравнение дрейфа «Седова» и «Фрама» особенно ценно потому, что дрейф «Седова» протекал при иных метеорологических условиях. Водные и воздушные массы в Арктике сейчас значительно теплее, чем во времена Нансена.
«Седов» сначала дрейфовал прямо на север, приблизительно по 133° в. д. Через месяц около 78-й параллели дрейф изменился на восточный и 2 марта 1938 г. «Седов» оказался на 78°25′ с. ш. и 153°26′ в. д. Эта точка была самой восточной за все время дрейфа. Отсюда «Седов» стал медленно дрейфовать на запад, склоняясь к северу.
29 августа 1939 г. «Седов» был на самой северной точке своего дрейфа – 86°39,5' с. ш. и 47°55′ в. д., т. е. на рекордной широте для судов, дрейфующих вместе со льдами.
После этого «Седов» спустился к югу и продрейфовал через пролив между Гренландией и Шпицбергеном в Гренландское море.
13 января 1940 г., в самый разгар полярной ночи, к «Седову», находившемуся на 80°46′ с. ш. и 2°30′ в. д., подошел ледокол «Иосиф Сталин» под командой Михаила Прокофьевича Белоусова и вывел его из льдов (руководил этой операцией Иван Дмитриевич Папанин). Так закончился дрейф «Седова», обогативший науку новыми сведениями о Центральной Арктике.
Седовцы разрешили две важные задачи, стоявшие перед ними: во-первых, они сохранили свой корабль и, во-вторых, использовали дрейф для проведения научных наблюдений.
Первая задача оказалась нелегкой. «Фрам» был специально построен для дрейфа во льдах Северного Ледовитого океана. Его корпус был такой же формы, как и у судов наших древних поморов. Сжатия льдов выжимали «Фрам» кверху. «Седов» же был построен для плавания у берегов Ньюфаундленда и в заливе Св. Лаврентия, где не бывает ни мощных ледяных полей, ни губительных сжатий. Его борта прямостенные.
Учтя опыт своей первой зимовки, седовцы обратили особое внимание на сохранение корабля. Они по возможности подкрепили корпус судна и, что еще важнее, выработали особую тактику для борьбы с напором льдов при помощи взрывчатых веществ. Зимой, когда сжатия льдов представляют наибольшую опасность, на борту «Седова» всегда были наготове заряды аммонала, а вокруг корабля – заранее приготовленные лунки. Заряды предназначались для разрушения острых углов ледяных полей, давящих на бока судна, и для образования вокруг судна своеобразной подушки из обломков льда, более равномерно распределяющей давление наступающих ледяных валов. 153 раза седовцы переживали сжатия льдов. Некоторые были столь опасны, что седовцы готовились покинуть корабль. Однажды судно накренилось на 30°, вода хлынула через отверстие холодильника в машинное отделение и только самоотверженная работа механиков спасла корабль от неминуемой гибели.
И еще одна забота была у седовцев. После того как зимой 1937/38 г. у судна был погнут руль, оно потеряло не только способность итти самостоятельно, но и возможность следовать на буксире. Надо было исправить повреждение, и седовцы сделали это. Когда 13 января 1940 г. подошел ледокол «Иосиф Сталин», «Седов» следовал за ледоколом на буксире, а к пристаням и в Баренцбурге и в Мурманске подходил самостоятельно. Это показывает, что с исправлением корабля седовцы справились наилучшим образом.
Как уже говорилось, седовцы ставили перед собой еще одну задачу: возможно полнее использовать дрейф для научных наблюдений. Нелегко давалась им научная работа. Много труда и выдумки пришлось им приложить, чтобы создать самую возможность производства некоторых наблюдений.
Только три дрейфа – «Фрама», станции «Северный полюс» и «Седова» – раскрывают нам черты Центральной Арктики. Но было бы неправильно противопоставлять их один другому. Каждый из дрейфов своеобразен, они прекрасно дополняют друг друга.
Но экспедиция на «Фраме» и станция «Северный полюс» были научными предприятиями, специально организованными для изучения Центральной Арктики – в их составе были специалисты-ученые. Дрейф же «Седова» научной экспедицией стал случайно. В ее составе не было ученых-профессионалов, не было и ряда необходимых для наблюдения приборов. Кроме Виктора Харлампиевича Буйницкого, в то время еще студента Гидрографического института Главсевморпути, все остальные седовцы – простые советские моряки. Но все они прекрасно понимали, что наилучшими руководителями при плавании Северным морским путем являются знания, и они сделали все, что было в их силах, для того, чтобы эти знания пополнить.
