Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
Вчера — Пленум ЦК. Некоторое замешательство, даже не сразу решили встать и хлопать. Брежнев не возглавил вереницу членов Политбюро. Суслов, объявляя цифры присутствующих, сказал, что Леонида Ильича не будет. Ничего особенного, недомогание простудного характера. Но он подготовился к выступлению и мы его раздадим в перерыв, чтоб учесть в прениях. Перерыв будет поэтому 40 минут.
Самое пикантное то, что в конце Пленума Суслов «договорился» с участниками, что Брежнев «как бы» присутствовал на Пленуме — «принимал участие в работе Пленума».
А в газетах фраза: «С большой речью на Пленуме выступил генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев.» Эта странная ложь, не знаю — в какое благо! Трудно себе представить, чтобы «не просочилось». 500 членов Пленума, тут же на другой день — сессия Верховного Совета, на которой он тоже не появился. Завтра — весь мир уже знает — он должен встретиться с Брандтом, который в Москве пролетом в Токио на конференцию Социнтерна. Но даже, если он встретится с Брандтом. Не в этом дело. Дело в том, что мелко солгали всей партии, стране, всему миру. Без видимой, разумной причины. Это плохой симптом — одновременно презрения (все сойдет!) и культизма — мифологии (какой Пленум, если на нем нет Брежнева!).
О самом Пленуме. Доклад Байбакова (председатель Госплана). Такой тревоги и жесткости в оценке экономического положения я не помню даже в его, всегда несколько «пессимистических» выступлениях. Положение скверное. Хуже, чем можно было предположить, и чем прежде.
На фоне его доклада славословия «в адрес» и по поводу энтузиазма, и подъема в связи с Конституцией, и 60-летием Октября в следующем докладе Гарбузова прозвучали, как глупая ирония. В зале даже шевеление пошло. Прения тоже в основном состояли из славословий и только некоторые говорили то же, что и Байбаков со своей местной и отраслевой конкретикой.
Выход из положения? В «выступлении» Леонида Ильича те же самые «выводы», «призывы» и «направления», которые он теперь периодически произносит (начиная с XXIV съезда, когда они прозвучали свежо!) во всех своих хозяйственных и иных речах.
Кончились ничем наши жалкие (в масштабах консультантской группы и замов) попытки «освоить» еврокоммунизм и определиться — получить санкцию на какую-то линию. Этого не хочет ни Б. Н., ни, наверно, и Суслов. А другие вообще ничего не хотят знать по существу, лишь бы Марше и Ко не лаяли на нас. Определенность обязывает, а неопределенность позволяет сколько угодно лавировать.
Брутенц рассказывает о «подходе» к проблеме «еврокоммунизма» со стороны Кириленко. В Анголе, куда он только что ездил, была и делегация ФКП, Г. Плиссонье. Они знакомы: Кириленко был на XXII съезде ФКП. На какой-то день он спрашивает: «Гастон, долго мы будем так ходить и улыбаться? Может и поговорить пора?»
Гастон: Мы ведь говорили. Мы — за. Но между нашими партиями разногласия.
Кириленко: Так что ж? Может поищем здесь повыше башню, залезем и будем орать на все стороны, что у нас разногласия? Можно, впрочем, заниматься этим с Эйфелевой и с московской телевизионной! Вы этого что ль хотите? А зачем? О каких разногласиях кричать?
Гастон: мы же говорили.
Кириленко: Брось! Не валяй дурака! И скажи своим в Париже. Вот уже три года вы не хотите с нами общаться, воротите нос. Ладно, от нас не убудет. Запомни и пусть твои знают: мы и три года и тридцать лет можем так, выдержим, а то и вовсе не заметим, что «вы к нам плохо относитесь». Посмотрим, что с вами от этого будет.
25 декабря 1977 г.С 15 по 18 декабря был в Будапеште вместе с Шахназаровым, Ненашевым и Сорокиным (новый зав. сектором в Отделе ЦК). Поручено готовить совещание секретарей ЦК соцстран, которое будет в конце февраля (собственно два: одно открытое — по координации «против империалистической пропаганды», второе — закрытое, всестороннее, про «еврокоммунизм»).
Довольно живые товарищеские дебаты. Быстро договорились об основной повестке дня. Потом было самое интересное в международном Отделе ЦК ВСРП: Берец, Хорн, Варга.
Берец был раздражен и агрессивен.
1). Вы, говорит, хотите откровенного разговора о «еврокоммунизме»? А вы знаете, что даже между нами (т. е. болгарами, чехами и всеми в «шестерке») нет общего мнения по этим делам? Не приведет ли такая откровенность к выявлению разногласий еще и между соцстранами! В ответ я его стал уверять, что если «нет единства в «шестерке» по этим вопросам (если нет), то скорее от неинформированности о позициях друг друга.
2). Вы хотите координировать в связи с 10-летием чехословацких событий. Но как мы можем в этом участвовать, если не согласны с подходом чехов? Один мне тут говорит: мы, мол, т. е. чехи, будем отмечать 10-летие как величайшую победу социализма! Какая победа?! Что вы? О чем речь? Это беда, трагедия! У нас тоже было 20-летие 1956 года, но мы не шумели об этом, как о победе и проч. Мы готовы с чехами поделиться опытом, как надо спускать такие вещи на тормозах, а не провоцировать возбуждение и всемирный шум. Но они ведь слушать нас не хотят.
Отвечал Шахназаров, уверял, что у нас, в ЦК КПСС, тоже не думают, что надо изображать «это» как победу. (Я подумал про себя: твоими бы устами.). Венгры приняли к сведению, но, думаю, не очень поверили.
3). Берец сделал нам выговор — почему не поддерживаем их как координаторов по социал-демократии. «Не доверяет что ль в таком деликатном идеологическом вопросе?» Я заверял и проч. На самом деле просто руки не доходили в этот юбилейный год.
Потом нас принимали два секретаря ЦК: Денеш и Дьюри. Вроде как «докладывали» им вместе с венгерскими коллегами о проделанном и о проблемах. Дьюри рассказал о последнем их Пленуме. «Опять с 1 января повысят цены на 4–5 %. Но народ-де привык, и никаких волнений — мы делаем это так, что фактически происходит рост реальных доходов. Все довольны. Все уверены, что с каждым годом все лучше. В стране спокойно. Доверие к партии всеобщее.»
И в самом деле. Будапешт предрождественский. Магазины забиты народом и. товарами. По разнообразию и качеству и по стилю торговли, рекламы они гораздо ближе к Парижу и Лондону, и далеко ушли от Варшавы, Москвы, не говоря о Софии.
Товары такие, каких в Москве даже в привилегированной «секции ГУМ'а» не достанешь. Например, полно дубленок, кожаных пальто на любой вкус, огромное разнообразие женской одежды и обуви. Словом, глядел я на это и не ощущал большой разницы между Будапештом и Лондоном. (Купил себе неожиданно кожаное пальто — мечта юности).
Смотрели мы там фильм «Свидетель» по мотивам процесса Ласло Райка. Выпущен он, оказывается, в 1969 году, но на большой экран не дали. По клубам же и в провинции вся Венгрия его видела. По сути это, в общем, тоже, что и «Процесс» чешского режиссера Лондона. Но в данном случае — сатира на культ личности в венгерском исполнении. Сделан великолепно, местами валишься под стул со смеху.
