Себастьян Бэлфор - Фидель Кастро
Отказ Кастро явно предназначался для успокоения его сторонников на Кубе, стоящих в оппозиции коммунистам. Но это также обозначило его отход от ПСП, требовавший не насильственной, единой политики оппозиции по отношению к диктатуре. Хотя Кастро, возможно, был привлечен определенными марксистскими идеями на этой стадии, но у него не было иллюзий на счет кубинской коммунистической партии.
Он также заботился о широком распространении своей сети контактов. Запланированная экспедиция нуждалась в значительных суммах. Кроме притока наличности от Движения на Кубе, было сделано несколько крупных вкладов сочувствующими богатыми людьми, среди них был бывший президент Прио, находившийся в ссылке в Майами. Как и Марти шестьдесят лет назад, Кастро отправился для сбора денег в поездку по кубинским общинам во Флориду и вдоль восточного побережья Соединенных Штатов, произнося воодушевленные речи перед восторженной публикой и собирая крупные суммы денег. В августе Кастро достиг соглашения с «Директорио Революсионарио», студенческой вооруженной подпольной организацией, под предводительством президента Студенческого союза Хосе Антонио Эчевериа, чтобы действовать совместно в вооруженных акциях для подготовки предстоящего события.
К октябрю 1956 года силы для экспедиции были собраны и натренированы. Их инструктор Альберто Байо был знатоком партизанской войны, ветераном испанской военной кампании против партизан Моориша в двадцатых годах. Сила убеждения Кастро была настолько велика, что Байо бросил работу, продал свой бизнес вскоре после встречи с ним и занялся тренировкой будущих освободителей Кубы для осуществления кажущегося безумным проекта. Позже он писал, что Кастро «покорил меня. Я заразился его энтузиазмом… Я пообещал Фиделю освободиться от моей… (работы) и продать свое дело»[53].
Среди тех, кто отправлялся в экспедицию, был молодой аргентинский доктор, Эрнесто Гевара, вскоре прозванный своими товарищами Че Гевара; он отказался от карьеры доктора в Аргентине в 1953 году, чтобы работать на радикальное реформистское правительство в Гватемале. Он помогал окончившейся неудачей попытке сопротивления вторжению армии, натренированной ЦРУ, которая свергла правительство Арбенса в 1954 году. Разгневанный ролью Соединенных Штатов в Латинской Америке и глубоко тронутый ужасной нищетой, которую он увидел во время путешествия по континенту, Гевара убедился в необходимости вооруженной революции. После опыта в Гватемале он направился в Мексику и погрузился в изучение Маркса и Ленина. Будучи человеком с сильной волей и ясным рассудком, он незамедлительно привязался к Кастро и менее чем через двенадцать часов после первой встречи с ним присоединился к экспедиции. В противоположность более узким интересам кубинских революционеров, Гевара внес в руководство экспедиции предвидение более широкой панамериканской борьбы против империализма Соединенных Штатов.
Игнорировав советы и коммунистов, и руководителя Движения 26 июля в Ориенте Фрэнка Пайса, Кастро решил отплыть до конца 1956 года. Коммунисты были вообще против идеи вторжения. Спустя несколько месяцев в письме американскому журналисту Герберту Л. Мэтьюсу президент ПСП писал: «В те дни и во время штурма казарм и экспедиций за границу, проводимых без опоры на общественную поддержку, наша позиция очень четкая: мы против этих методов», что нужно Кубе, продолжал он, так это «демократические выборы»[54]. Коммунисты доказывали, что если экспедиция должна быть, то, по крайней мере, следует дождаться начала сбора сахарного тростинка в январе, когда экспедиция могла бы совпасть с забастовочной активностью. Миллионы рабочих, запятых на производстве сахара, вышли на забастовку на 12 месяцев раньше, после того как их зарплаты были снижены на 23 % как следствие уменьшения квоты на кубинский сахар на мировом рынке и решения США увеличить собственное производство. В некоторых местах забастовки приняли размеры восстания; рабочие захватили подступы к городу и столкнулись с армией.
Молодой руководитель «26 июля» Фрэнк Пайс, со своей стороны, настаивал, что организация в Ориенте, оплот Движения, была не готова к вторжению[55]. Но Кастро не вынес бы задержки. Он публично пообещал, что вернется на Кубу до 1958 года. Кроме того, любая отсрочка могла подвергнуть риску экспедицию, уже готовую к отплытию; мексиканская же полиция была уже насторожена действиями колумбийских оппозиционеров. Решение Кастро идти вперед с экспедицией еще раз наглядно показало его уверенность в незначительности пропаганды и его веру в победу волн над логикой.
На самом деле вторжение оказалось бедствием. Отплыв 25 ноября на яхте, предназначенной для нагрузки вполовину меньшей, экспедиция из 82 человек попала в шторм, имела технические поломки, была вынуждена выбросить за борт запасы, сбилась с пути и высадилась не в том месте и не в тот день. За два дня до того, как яхта приблизилась к мутному широкому устью реки 2 декабря, вооруженный отряд Фрэнка Панса попытался поднять восстание в Сантьяго, но после тридцати часов перестрелки с полицией и армией они были вынуждены отказаться от этого предприятия. Сорок восемь часов спустя, с трудом пробившись через болотистую чащу, ободранные и истощенные они, наконец, вышли на сухую землю. Кастро величественно объявил первому встречному крестьянину: «Я — Фидель Кастро, и мы пришли освобождать Кубу». Четырьмя днями позже другой крестьянин предал их деревенской страже, которая обыскивала местность в поисках членов экспедиции. В последовавшей засаде почти вся экспедиция Кастро была уничтожена. Из 82 человек только 16 (хотя существовала удобная легенда, что их было 12) остались в живых или бежали, чтобы начать войну против современной армии режима Батисты.
Ходят анекдоты об очевидном абсурдном оптимизме Кастро во время этой ужасной истории. После того как все разбежались в результате разгрома за несколько дней, деморализованный Гевара с горстью невооруженных людей достиг главного отряда на вершине Сьерры, Кастро воскликнул, возбужденно шагая взад и вперед но вершине холма и оглядывая долину: «Пошел к черту этот Батиста»[56]. Однако спасла экспедицию не уверенность Кастро, хотя она помогла поднять дух, а крестьяне из Сьерра-Маэстры. Аграрная структура грубой и изолированной Сьерры отличается от других районов кубинской сельской местности. Большинство крестьян были сквоттерами, извлекавшими средства к существованию из крошечных отрезков земли, принадлежащих местным латифундистам. Продолжительная война велась работниками землевладельцев, чтобы предотвратить их вторжение на оставшуюся часть территории. Согласно словам полковника, ответственного за уничтожение экспедиции Кастро: «Из-за этой борьбы происходят постоянные столкновения между скваттерами и работниками по найму и их сторонниками, в результате чего иногда погибает работник или его люди, а иногда убивают скваттера или сжигают его хижину»[57]. Несколько поколений крестьян сражались против попыток армии и сельской охраны выселить их; некоторые считались властями ничем не лучше бандитов. Мобильность этих крестьян и их хорошее знание людей и местности Сьерры дало отряду Кастро возможность выжить и начать расти. Жестокое обращение армии с крестьянами, подозреваемыми в укрытии бунтовщиков, помогло обеспечить первые вербовки новой партизанской силы, хотя многие сперва боялись покидать местность[58]. В дальнейшем такие действия Кастро, как оплата покупаемых у крестьян товаров, казнь наиболее настырных их преследователей и работа его люден на кофейных плантациях весной 1957 года, все это способствовало перерастанию первоначальной симпатии в активную поддержку. Как только союз Кастро был учрежден и проник на новые территории, в пего влились небольшие отряды плохо вооруженных беглецов и бандитов, скрывавшихся в отдаленных районах и устраивавших мелкие случайные сражения с сельской охраной. Партизанская борьба в Сьсрре существовала задолго до приезда Кастро и его бойцов.
