Александр Владимирский - Великий Ганди. Праведник власти
В итоге зарегистрировались только 500 человек. 28 декабря 1907 года Ганди вызвали в суд. 11 января 1908 года он организовал перед зданием магистрата в Йоханнесбурге шествие протеста, участники которого отказались подчиниться требованию властей. Ганди предстал перед судом за организацию несанкционированной демонстрации. Но он и не думал оправдываться, а прямо заявил суду, что является руководителем кампании гражданского неповиновения индийцев несправедливому закону и поэтому готов без возражений принять самый строгий приговор. Хорошо знавший Ганди по тем процессам, где он выступал в качестве адвоката, судья Дж. Джордан сочувствовал ему. Оправдать Мохандаса Ганди он не мог, но вынес ему самый мягкий из возможных приговор: два месяца тюрьмы. Тут была также цель не разжигать еще больше недовольство индийской общины.
Но очень скоро к Ганди в тюрьме присоединились другие участники сатьяграхи. Добровольцы соревновались друг с другом, чтобы попасть в тюрьму. Там собрались 155 участников кампании гражданского неповиновения. Им приходилось спать на земляном полу, кормили их весьма скудно, но их дух был крепок как никогда.
Между тем закон о принудительной регистрации индийцев превратился в клочок бумаги. Его никто не собирался соблюдать. Индийцы его игнорировали. Десятки и сотни тысяч людей невозможно посадить в тюрьму.
А те, кто все-таки оказывался в тюрьме, продолжали неповиновение властям. Глава трансваальского правительства, другой бурский генерал, Ян Христиан Смэтс, не видел иного выхода, кроме как начать переговоры с Ганди, которого доставили на встречу с ним прямо из йоханнесбургской тюрьмы. Смэтс заявил, что правительство Трансвааля готово отменить черный закон, как только индийцы согласятся добровольно в разовом порядке сообщать о себе сведения, необходимые властям для учета количества иммигрантов и иностранных рабочих. Ганди согласился на добровольной основе осуществить регистрацию членов индийской общины и прекратить кампанию гражданского неповиновения.
Но Смэтс обманул Ганди: черный закон не был отменен. Некоторые индийцы обвиняли Ганди в чрезмерной доверчивости. Один из соотечественников так избил его, что Ганди в бессознательном состоянии попал в больницу.
Произошло это при следующих обстоятельствах. Ганди стал первым индийцем, который отправился регистрироваться. Утром 10 февраля 1908 года он пошел в бюро регистрации. На повороте его поджидала группа воинственных пуштунов, в том числе Мир Алам, один из его бывших клиентов. Ганди успел только воскликнуть «Э Рама!» (О Боже!), как на него посыпался град ударов.
Если бы не вмешались прохожие, Ганди могли бы забить до смерти.
Выздоровев, Ганди опубликовал в «Индиан опиньон» статью под названием «Грязная игра», где назвал Яна Смэтса «бессердечным человеком» и призвал индийцев возобновить сатьяграху. Хотя министра тоже можно было понять. Избирали его бурские соотечественники, а не индийцы; отменив популярный среди них закон, он рисковал лишиться власти.
Адвокатская контора Ганди на углу улиц Риссик и Андерсон в Йоханнесбурге и ферма Феникс в Натале превратились в центры кампании гражданского неповиновения в Южной Африке. Вокруг Ганди сплотилась группа преданных ему помощников. Среди них были не только индийцы, но и некоторые европейцы — противники расовой дискриминации.
Тем временем индийская община предъявила генералу Смэтсу ультиматум: либо черный закон отменят, либо индийцы сожгут документы о регистрации. Закон не отменили, и две тысячи регистрационных карточек торжественно сожгли в самом большом котле, который смогли найти в Йоханнесбурге. После этого Мир Алам, освобожденный из тюрьмы, публично попросил у Ганди прощения, и тот заверил, что не держит на своего обидчика зла.
Ганди был вновь арестован и приговорен к тюремному заключению. Вторую половину 1908 и начало 1909 года он провел в тюрьмах Претории. Судебные приговоры следовали один за другим. Наряд британского джентльмена пришлось сменить на одежду для уголовных преступников в Южной Африке: для головы колпак, свободная куртка с номерным знаком заключенного и шорты, одна штанина которых черная, а другая светлая.
Однако генерал Смэтс, испытывая уважение к своему оппоненту, прислал Ганди в камеру религиозную литературу, отбирая ее по своему усмотрению. Ведь он тоже был философом и даже создателем особого философского направления — холизма, или философии целостности.
В тюрьме Ганди наконец получил возможность уйти от суеты жизни и погрузиться в философские размышления. Здесь он прочитал «Царство Божие внутри вас» и другие религиозно-эстетические статьи Льва Толстого. Они оказали столь сильное воздействие на Ганди, что он назвал великого русского писателя своим наставником и учителем.
В том же письме Ганди утверждал, что отказался от методов насильственного сопротивления именно потому, что они согласуются с «современной цивилизацией, а значит, с духом конкуренции и разрушения, неизбежно вытекающим из современной морали».
К этому времени среди индийских эмигрантов в Европе, США и Южной Африке из рук в руки распространялось открытое «Письмо к индусу», которое Толстой написал в связи с обращением к нему из Вашингтона редактора журнала «Свободный Хиндустан» индийского эмигранта Т. Даса.
Ознакомившись с материалами этого журнала, Толстой записал в дневнике: «Нехорошо. Хотят конституцию, хотят участвовать в правительстве, и только. Они добиваются права участвовать в правительстве, то есть закрепить то насилие, которое над ними совершается».
В «Письме к индусу» писатель советовал: «…Не противьтесь злу, но и сами не участвуйте во зле, в насилиях администрации, судов, сборов податей и, главное, войсках, и никто в мире не поработит вас». Позднее, в январе 1910 года, Ганди, предварительно получив разрешение от Льва Толстого, опубликовал полный текст «Письма к индусу» в «Индиан опиньон».
Учение Толстого привлекло Ганди своим идеализмом, аскетизмом, проповедью непротивления злу насилием, убеждением, что все материальное — ничто, ностальгией по поводу утраченных вечных начал нравственности, неприятием научно-технического прогресса, культом простого уклада жизни, возвращению к «естественному человеку» Руссо. Но в отличие от Толстого, который был только религиозным философом-проповедником, Ганди был в первую очередь политиком, добивавшимся освобождения своего народа.
Как и Толстой, Ганди был религиозным реформатором. Оставаясь правоверным индуистом, он, однако, не признавал за индуизмом исключительной роли и полагал, что не все в этой религии совершенно. Он говорил: «Я не сделаю себе фетиша даже из самой религии и никакого зла не извиню во имя ее… У меня нет желания увлечь кого-нибудь за собой, если я не понят его разумом. Я сам отрекусь от божественности древнейших шастр (священных книг индусов. — А.В.), если они не убедят меня в своей истинности».
