В. Бутромеев - Российский царский и императорский дом
Однако твердость патриарха могла только отсрочить падение Шуйского. Троице-Сергиева лавра была единственным местом, откуда мог бы раздаться голос примирения, ибо она издавна пользовалась глубоким уважением народа. Это хорошо знали тушинцы; он знали также, что лавра имела и стратегическое значение, потому что через нее шел путь в ту часть северо-восточной России, из которой только и можно было получить материальную помощь против тушинцев.
Такое значение лавры объясняет упорную настойчивость, с которой Сапега и Лисовский вели осаду этого монастыря уже с 24 сентября 1608 года. В лавре под начальством князя Долгорукова-Рощи и Голохвастова находилось до трех тысяч ратников. С 3 октября Сапега и Лисовский начали громить монастырь из пушек; пытались взять его приступом, но неудачно. Ратники, слуги монастырские, иноки с одинаковой отвагой отстаивали лавру и вылазками беспокоили осаждающих. Зимой, от тесноты, открылись болезни; иноки ухаживали за больными, хоронили мертвых. Весной 1609 года болезни прекратились.
27 мая Сапега сделал самый отчаянный приступ, отражение которого предвещало спасение лавры. 28 июня Сапега снова повторил штурм, и опять неудачно. Лавра, таким образом, была спасена и дождалась своего освободителя, князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Уже в конце 1608 года Скопин-Шуйский заключил союз со шведским королем, который и прислал России помощь под предводительством Делагарди. Планы союзных вождей были различны: Делагарди предлагал осаду и взятие городов, непокорных Василию Ивановичу, Скопин-Шуйский, напротив, настаивал на быстром походе к Москве, занимая только пункты, важные в стратегическом отношении.
В этом плане Скопин-Шуйский обнаружил и проницательность политика, и расчетливость гениального полководца. Занятие городов шведами могло повести к тому, что, в случае неуплаты жалованья шведскому войску, Делагарди удержал бы занятые им города за Швецией. Опасность была велика, ибо при малейшем замедлении помощи Москву могли захватить тушинцы и передать полякам. Делагарди остановился уже в Твери вследствие ропота его войска на неуплату жалованья.
Царь Василий IV Иоаннович Шуйский. Неизвестный художник
Польские вожди также хорошо понимали опасность, которой им грозило движение Скопина-Шуйского, и потому Сапега, оставив под лаврой незначительные отряды, выступил Скопину навстречу. Скопин-Шуйский предупредил Сапегу и напал на него под Калязином во время переправы Сапеги через реку Жабну, впадающую в Волгу близ Калязина, и осенью 1609 года разбил его наголову. В этой победе принимал участие небольшой отряд шведов под начальством Сомме. После этой победы и Делагарди, когда его войско удовлетворено было жалованьем, соединился со Скопиным.
Они заняли Александровскую слободу, стоявшую на пути доставки провианта в лагерь Сапеги. Отсюда Скопин-Шуйский послал один за другим два отряда под начальством Жеребцова и Валуева на помощь Троицкой лавре. Отряды эти вместе с троицкими сидельцами, то есть с гарнизоном, сделали удачное нападение на осаждающих, после которого через несколько дней, именно 12 января 1610 года, Сапега снял осаду лавры. Скопину-Шуйскому оставалось только разгромить Тушино; но оно распалось вследствие объявления войны России польским королем Сигизмундом III. Он звал поляков, служивших в Тушине, служить под коронными знаменами.
Распадение Тушина дало возможность Скопину-Шуйскому беспрепятственно вступить в Москву. Народ выражал ему благодарность за спасение Москвы. Но у Скопина-Шуйского был сильный враг – его дядя, князь Дмитрий Шуйский, брат царя. Уже в Александровской слободе рязанцами было сделано предложение Скопину принять царский венец, но оно было им отвергнуто. Не одни рязанцы, а общий голос народа призывал Скопина на престол, на который имел притязание князь Дмитрий, брат царя Василия.
Князь Дмитрий беспрестанно стал делать царю наветы на Скопина; пошли толки, что последнему несдобровать; Делагарди предостерегал его об опасности. 23 апреля, на крестинах у князя Воротынского, Скопин-Шуйский захворал кровотечением из носу и через две недели умер. В народе пошли слухи об отраве. Справедливы они были или нет, но смерть Скопина-Шуйского была большим несчастьем для России. Единственный человек, вера в которого могла прекратить смуту, умер, не окончив своего дела; смерть же его только увеличила волнение вследствие толков об отраве. Он умер, приготовляясь отразить нашествие Сигизмунда III, короля Польского, которому союз царя Василия со Швецией подал повод объявить войну России.
Сейму была представлена опасность, грозившая Польше со стороны союза двух ее врагов. На этом сейме, в противоположность 1604 году, выражалось сильное раздражение против Москвы за избиение поляков в мае 1606 года, а потому понятно всеобщее сочувствие Польши к предприятию Сигизмунда. Весной 1609 года Сигизмунд, как выше сказано, выступил в поход. Вторгнувшись в пределы России, он осадил Смоленск. Тушинский вор, а за ним Марина, бежали в Калугу; в Тушине оставались только русские и в числе их – Филарет, митрополит Ростовский, которого Тушинский вор нарек патриархом.
Царь Василий IV Иоаннович. Шуйский отказывается от царства и постригается в монахи. Художник В. А. Чориков
Тушинцы отправили к Сигизмунду послов под Смоленск. Выдающимися послами были Михаил Глебович Салтыков с сыном Иваном, дьяки: Грамотин, Чичерин, известный Михаил Молчанов и Феодор Андронов, торговый мужик, бывший московский кожевник. 31 января 1610 года послы торжественно были представлены королю, и Грамотин, от имени думы, двора и всех людей, объявил, что в Московском государстве желают иметь царем королевича Владислава.
4 февраля подписаны условия договора, сущность которых следующая: «Владислава венчает на царство патриарх; вера греческая должна быть обеспечена, права духовенства распространены, не менять законов без согласия бояр и всей земли; никого не казнить, не осудя прежде с боярами и думными людьми; великих чинов людей невинно не понижать, а меньших возвышать по заслугам; податей без согласия думных людей не прибавлять».
Особенно любопытно требование, чтобы «для науки вольно было каждому из народа московского ездить в другие христианские государства, кроме басурманских, поганских, и за это отчин, имений и дворов у них не отнимать». Во время этих событий Прокофий Ляпунов снова поднял Рязанскую землю против царя Василия. Ляпунов в грамотах открыто обвинял его в отравлении доблестного племянника своего, Скопина-Шуйского.
Одновременно Ляпунов сносился и с Тушинским вором, и с князем Василием Васильевичем Голицыным, который всегда был тайным врагом Шуйского и сам рассчитывал на московский престол, имея за собой сильную партию.
