Серафима Чеботарь - Божественные женщины. Елена Прекрасная, Анна Павлова, Фаина Раневская, Коко Шанель, Софи Лорен, Катрин Денев и другие
Одна из ее современниц вспоминала, что «лицо Иды Рубинштейн было такой безусловной изумляющей красоты, что кругом все лица вмиг становились кривыми, мясными, расплывшимися». Другой знакомый писал: «Овал лица как бы начертанный образ без единой помарки счастливым росчерком чьего-то легкого пера; благородная кость носа! И лицо матовое, без румянца, с копною черных кудрей позади. Современная фигура, а лицо – некоей древней эпохи…» И Ида прекрасно сознавала и силу своей необычной красоты, и ее влияние на окружающих…
После «Антигоны» она обошла все крупнейшие театры обеих столиц, предлагая свои услуги в качестве актрисы, и везде она производила фурор одним своим появлением. Великая Вера Пашенная вспоминала, как в августе 1904 года встретила Иду в Малом театре: та проплыла мимо в пунцовом платье с длинным шлейфом, вся в кружевах: «Меня поразила прическа с пышным напуском на лоб. Онемев, я вдруг подумала про себя, что я совершенно неприлично одета и очень нехороша собой…» Экзотическую красавицу заметил сам Константин Сергеевич Станиславский, приглашал ее в свой прославленный Художественный театр, считавшийся тогда самым модным и передовым. Но Ида отказалась: как с обидой писал сам Станиславский, «звал же я ее учиться как следует, но она нашла мой театр устаревшим».
Некоторое время она занималась у известного актера и педагога Александра Павловича Ленского, который с гордостью говорил: «Моя новая ученица – будущая Сара Бернар!» В конце концов Ида согласилась на предложение поступить в театр Веры Комиссаржевской, где ей предназначалась главная роль в спектакле по скандальной пьесе Оскара Уайльда «Саломея». Своей библейской внешностью она как никто подходила для этой роли. Готовясь к спектаклю, Ида занималась с такими прославленными режиссерами, как Александр Санин и Всеволод Мейерхольд. Актер театра Александр Мгебров вспоминал, что Ида «ежедневно приезжала в театр, молча выходила из роскошной кареты в совершенно фантастических и роскошных одеяниях, с лицом буквально наштукатуренным, на котором нарисованы были, как стрелы, иссиня-черные брови, такие же ресницы и пунцовые, как коралл, губы; молча входила в театр, не здороваясь ни с кем, садилась в глубине зрительного зала во время репетиций и молча же возвращалась в карету».
В 1907 году спектакль был почти готов, когда вмешались черносотенный «Союз русского народа» и Святейший Синод. Пьеса была признана аморальной, а ее постановка запрещена. Вместе с «Саломеей» прекратил свое существование и сам театр Комиссаржевской.
Но Иде так понравилась идея быть первой русской Саломеей – персонаж, как бы это сейчас назвали, культовый для эстетики модерна, – что она все же решилась выступить в этой роли, хотя и не в полноценном спектакле. Центром постановки в театре Комиссаржевской должен был стать «Танец семи покрывал», на музыку, специально для спектакля написанную Александром Глазуновым, и Ида решила разучить и исполнить его самостоятельно. Правда, работа у нее не пошла. И тогда Ида обратилась к танцовщику и балетмейстеру Мариинского театра Михаилу Фокину, который уже начал приобретать известность как приверженец новых течений в хореографии.
Сначала Фокин отнесся к просьбам Иды с большим сомнением: не имеющая никакой хореографической подготовки, никаких данных для балета великовозрастная девица требует поставить для нее сложнейший номер! Но Ида смогла заинтересовать его: как писал Фокин, «тонкая, высокая, красивая, она представляла интересный материал, из которого я надеялся слепить особенный сценический образ».
Вслед за Фокиным летом 1908 года Ида уехала в Швейцарию, где в тихом пансионе началась работа над танцем. Долгие месяцы упорнейшего труда – и экзотичный танец, полный эротизма и чувственности, был готов. Премьера предполагалась в парижском мюзик-холле «Олимпия», но потом была перенесена в Россию.
Первое исполнение «Танца семи покрывал» состоялось 20 декабря 1908 года на сцене Петербургской консерватории. Скандальные слухи, уже ходившие вокруг предполагаемого танца, собрали в зале невероятное количество народу. Ида танцевала, сбрасывая одно за другим все семь покрывал, – и в итоге на ней остались лишь крупные, в несколько рядов, бусы… Зал замер, затем разразился невероятной овацией. Газета «Речь» писала: «…на бурные вызовы публики половина танца была повторена… сколько пленительной страсти… эта истома страсти, выливающаяся в тягучее движение тела…»
Ида Рубинштейн была первой, кто внес в балет столь явную эротику, а не просто наготу. Критика билась в восторге. Только Станиславский, обиженный на нее за отказ присоединиться к его театру, заметил после ее выступления: «Более голой и бездарно голой я не видел!»
Как это ни странно, но, хотя вокруг скандально известной красавицы всегда роились поклонники, она продолжала оставаться одна. У нее не было не только более-менее постоянных любовников, но даже мимолетных связей, что считалось нормой для тогдашней богемы. На все недоуменные вопросы Ида отвечала: «Я не могу идти рядом с кем бы то ни было. Я могу идти только одна».
После «Танца семи покрывал» Ида моментально прославилась. Но, как оказалось, это было только начало.
В 1909 году известный антрепренер Сергей Дягилев готовил свой очередной Русский сезон в Париже, куда впервые должны были войти балетные спектакли. После долгих споров было решено везти одноактные балеты «Павильон Армиды» Николая Черепнина, «Сильфиды» на музыку Фридерика Шопена, «Пир» (сюита по произведениям русских композиторов) и «Египетские ночи» Антона Аренского по поэме Пушкина. Во время подготовки «Египетские ночи» переделали, музыку Аренского дополнили фрагментами партитур других композиторов, дописали финал; получившийся балет был назван «Клеопатра».
В качестве звезд труппы ехали Анна Павлова, Тамара Карсавина, Вацлав Нижинский и Михаил Фокин, выступавший не только как танцор, но и как балетмейстер всех постановок, – весь цвет тогдашнего русского балета. Единственная загвоздка была в отсутствии достойной исполнительницы на роль Клеопатры. И тогда Фокин посоветовал взять свою ученицу Иду Рубинштейн: «Она высокая, красивая, пластично движется: мне кажется, она прекрасно подойдет». Фокина поддержал Лев Бакст, оформитель этого балета. И, несмотря на все возражения о недопустимости брать в труппу непрофессиональную танцовщицу, другого выхода не было – Иду взяли на роль Клеопатры.
Балет был поставлен в очень короткие сроки. Его премьера состоялась в парижском театре Шатле 2 июня 1909 года – последним из всех балетов, привезенных Дягилевым в Париж. Партнерами Рубинштейн были Анна Павлова в роли Таор и Михаил Фокин в роли Амуна, в небольших ролях выступали Вацлав Нижинский и Тамара Карсавина. Самые яркие, признанные звезды балета, уже успевшие завоевать искушенную парижскую публику! Но Ида Рубинштейн не только не потерялась на их фоне, но и привлекла к себе необычайное внимание.
