Юлия Белова - Клан
Эдвард тоже принял активное участие в агитационной работе. Его участком работы были штаты в районе Скалистых гор. Он без устали выступал перед избирателями, иногда до 20 раз в день. Но слова и уговоры далеко не всегда оказывали свое действие и тогда приходилось прибегать к более радикальным мерам, например прыгать на лыжах с трамплина.
В семидесятых годах в книге Роуз Кеннеди «Время вспоминать» Эдвард довольно подробно рассказал о своих подвигах в ту президентскую кампанию. Думаю, его рассказ стоит того, чтобы его воспроизвести:
«Я могу начать совсем как Джек, когда кто-то спросил его, как он стал героем. «Это произошло неумышленно. Потопили мой катер». Я отправился на состязания по прыжкам с трамплина недалеко от Мэдисона потому, что там ожидалась большая толпа, восемь или даже десять тысяч человек. Идея была такова, что кто-нибудь представит меня по громкоговорителю, я скажу пару слов о выборах и попрошу голосовать за моего брата, а потом пойду пожимать руки. И вот кто-то из тех, что там распоряжался, сказал, что я должен подняться на вершину трамплина и тогда меня представят оттуда. Когда я поднялся, на платформе ожидало несколько человек, и один парень с бляхой ответственного лица представил меня и в конце добавил: «Может быть, если мы подбодрим его, он совершит свой первый прыжок». Толпа взорвалась аплодисментами.
Поскольку в тот день я направлялся на спортивное состязание, то мою одежду с некоторой натяжкой можно было счесть лыжным костюмом. Вообще, я очень хорошо катаюсь на лыжах. Пришлось научиться, потому что мои родители, в особенности мама, начали меня обучать, когда мне было шесть или семь лет, и папа был послом, а мама взяла меня в Швейцарию на Рождество и новогодние праздники. Я помню, как Джо участвовал в кошмарно-опасном спуске в бобслее, как я катался на лыжах с ним и Джеком — они старались научить меня — и я вывихнул колено, и они отвезли меня в больницу, где я и пролежал все праздники. Но потом мне пришлось много кататься, и я хорошо справлялся с обычными лыжами, и, хотя я никогда не прыгал, я знал принцип.
Это был олимпийский трамплин[15], но я решил, что попробую[16]. Какая-то добрая душа одолжила мне пару лыж. И я поехал вниз. В тех условиях мне казалось, что я должен сделать это. Я не продемонстрировал доблести орла, но мне удалось сохранить правильное направление и приземлиться на ноги в 75 футах[17] или около того, а потом съехать по склону, и я был очень счастлив, что все еще жив. Были аплодисменты. Может быть, это добавило Джеку парочку лишних голосов.
Конечно, я никогда не искал на свою голову подобных приключений. Но позднее, во время всеобщих выборов, я попал в сходную ситуацию. Мне было поручено вести кампанию в горных штатах, и однажды я отправился на большое родео в Майлс-Сити, штат Монтана. Я приехал туда с той же идеей, чтобы меня представили, я сказал что-нибудь о моем брате, а затем пошел пожимать руки. Но мне ответили, что никаких политиков они представлять не собираются. Они сказали: «Если вы хотите участвовать в родео, тогда вас представят как и всех остальных». Что-то вроде «Тед Кеннеди выступает из ворот N 4».
Я умею ездить верхом. Однако я никогда не ездил на необъезженных лошадях. Но раз уж деваться некуда… короче, я сел верхом на коня, и меня выпустили на манеж. Полагаю, это длилось секунд шесть — а мне казалось, что прошло не менее часа, пока меня не вышвырнуло из седла. Никаких серьезных повреждений, никаких сломанных костей. Похоже, люди решили, что для новичка я был не так уж и плох. В этой части страны люди любят подвергать вас испытаниям. Возможно, мне удалось что-то разъяснить о нашей семье — о Джеке — и в результате это добавило ему голосов.
А вскоре после этого мне позвонил Джек и сказал, что он только что говорил с председателем комитета демократической партии штата Вайоминг, который сообщил ему, что в следующую субботу я должен приехать в Рокк-Спрингс. Они договорились, чтобы снайпер прострелил мне сигарету во рту с расстояния в 20 ярдов[18]. Джек сказал, небрежно так, что не считает, будто я обязан пройти через это, если я не хочу, однако…»
Эти самые «однако» встречались у Джона довольно часто, но на этот раз Эдвард решил, что желание старшего брата переходит все границы. В результате снайпер остался без работы, а избирателям Рокк-Спрингс не пришлось насладиться опасным аттракционом.
Выборы в Америке больше чем где-либо в мире являются страшно изнурительной процедурой для кандидатов. Джон так часто выступал с речами, что, в конце концов, потерял всякую способность что-либо говорить. Но нельзя же было из-за этого останавливать кампанию! И выход был найден очень быстро. Сначала вместо Кеннеди речи зачитывал его помощник и друг Т. Соренсен, который сам же их и писал, а сенатор раздавал карточки, на которых было написано «Прошу прощения, но у меня болит горло, поэтому я выступать не могу. И все же прошу вас голосовать за меня». Но хотя Соренсен считался «альтер эго» Кеннеди, ему недоставало блеска, выразительности, и потому было решено призвать на помощь кандидату его младшего брата. В течении нескольких дней Джон появлялся перед избирателями в сопровождении Эдварда и Теодора Соренсена. Сам кандидат пожимал руки избирателям, а затем стоял на платформе и смело, по-мальчишески улыбался, а Тед произносил заготовленную Соренсеном речь. Дело сразу же пошло на лад. Голос Эдварда был похож на голос его брата, он обладал артистичностью, которая делала его выступления яркими и драматичными. Джон имел все основания быть довольным, что не мешало ему отпускать в адрес брата шпильки. Однажды, когда Эдвард особенно выразительно говорил о качествах, необходимых для обитателя Белого Дома, Джон подошел к микрофону и проскрежетал, что Тедди еще не достиг минимального возраста, определенного американской Конституцией, чтобы выдвигать свою кандидатуру на пост президента США.
В целом, в ходе праймериз Джону удалось доказать свои силы, и на съезд демократической партии в Лос-Анджелесе он пришел со значительным числом голосов делегатов — их у него было около 600, больше, чем у остальных кандидатов. Правда, их было еще недостаточно для победы, но Кеннеди надеялся перетащить на свою сторону те делегации, которые не успели определиться со своими симпатиями. Его цель была проста, он должен был победить при первом же голосовании, иначе многие делегации могли бы счесть себя свободными и при повторном голосовании выбрать кого-нибудь другого. Ставший его главным соперником Линдон Джонсон прилагал все усилия, чтобы не допустить подобной победы, на то же рассчитывал и вступивший в борьбу Эдлай Стивенсон. Стивенсона братья Кеннеди не боялись. Он пришел на съезд практически без всякой организации, и к тому же дважды подряд проиграв президентские выборы, не мог выглядеть привлекательной кандидатурой для партийных боссов. Тем не менее зал заседаний съезда буквально захлебывался восторгами в адрес Стивенсона, что было достигнуто при помощью примитивного мошенничества. Люди Стивенсона прошли в зал заседаний по билетам, предназначенным для людей Кеннеди. Они первыми пришли к кассам и, приколов к своим пиджакам значки «Я за Кеннеди» получили чужие билеты. Не отставал от Стивенсона и сенатор Джонсон. Видя, что Кеннеди имеет все шансы на победу, он заявил, что Джон неизлечимо болен и потому не сможет выполнять обязанности президента.
