Надежда Димова - Вольф Мессинг. Драма жизни великого гипнотизера
Бытовало мнение, что он хотел иметь личного ясновидящего, способного проникать в мысли приближенных. Вольфа Григорьевича даже отождествляли с Ганнусеном, придворным телепатом Гитлера. Однако это сомнительно: мозг окружающих Сталина был настолько парализован страхом за свою жизнь, что никаким другим помыслам места не оставалось.
Можно предположить и такое. Сталин, одержимый маниакальным страхом за свою жизнь, побаивался Мессинга: ведь этот феноменальный польский еврей мог за его спиной настроить против него приближенных, организовать заговор. Поэтому он счел за лучшее расположить его, приблизить к своей высочайшей особе. К тому же советы телепата, его предсказания были ему небезынтересны.
Но как бы то ни было, похвалив его за прекрасно выполненное задание, Сталин преподнес новое. Он спросил, может ли Мессинг пройти к нему в кремлевский кабинет так просто, без пропуска. И, хотя такое было совершенно немыслимым, учитывая тройное кольцо охраны, чудо-человеке легкостью согласился.
А на лице генералиссимуса заиграла скептическая ухмылка:
– Ну что же, жду тебя, товарищ Вольф, завтра ровно в 10 часов утра.
К изумлению, а может, и к ужасу вождя, ровно в назначенный час польский беженец появился в его кабинете.
– Как вам это удалось? Я предупредил охрану, да еще и раздал всем фотографии с вашим изображением. Они не должны были вас пропустить!
– Но вы же приказали не пускать Мессинга, а я внушил охранникам, что идет Берия, и они даже отдавали мне честь!
Ошеломленный Сталин решил повторить эксперимент, предложив гостю выйти таким же образом. Разумеется, и это было исполнено, а с улицы Мессинг даже помахал хозяину Кремля рукой.
По слухам, аналогичным образом наш герой проник и в кабинет Берии. Могущественный главный полицай страны протянул палец – это была его манера здороваться. Однако Мессинг от «рукопожатия» отказался:
– Простите, у меня болит рука.
Берия и раньше недолюбливал телепата – после того, как тот отказался говорить со Сталиным при нем, а сейчас и вовсе воспылал к нему ненавистью. Он говорил, что беженец – немецкий шпион, ему доверять нельзя. И вообще, с ним надо разобраться. Что значит «разобраться» – знали все: арест и расстрел без суда и следствия.
Власть Сталина была, конечно, большей, чем Берии, и он решил заступиться за Вольфа:
– Лаврентий Павлович, если мы с тобой будем убирать всех, кто больше нас знает и обладает феноменальными способностями, то с кем же останемся?
Как мы знаем, эти слова тирана разошлись с делами: по его приказу планомерно истреблялся цвет нации. Но это уже, как говорится, из несколько другой оперы. А пока что следует отметить благоволение Сталина к ясновидящему, благодаря которому Мессингу было разрешено гастролировать уже не только по Белоруссии, но и по всей России. Он переехал в Москву и стал артистом Москонцерта.
«Вижу советские танки в Берлине!»
Казалось – все, проверки окончены, можно наконец заниматься любимым делом, удивлять людей, совершенствовать свой уникальный дар и развивать все его грани. Но не тут-то было. Да, наш герой мог теперь беспрепятственно гастролировать, стал хорошо зарабатывать, а его выступления неизменно собирали полные залы. Но он постоянно чувствовал над собой недремлющее око НКВД – мстительный и злопамятный Берия помнил об унижении, которому подверг его телепат, и все искал случая, чтобы отомстить.
Артиста несколько раз арестовывали по подозрению в шпионаже или по другим, не менее бредовым, поводам, но каждый раз по указанию Сталина отпускали.
В 1940 году кудесника пригласили выступить в клуб НКВД. Зал, как обычно, был полон. «Заплечных дел мастера» – циничные следователи и безжалостные палачи, как обычные зрители, охали и ахали, удивляясь невиданным доселе чудесам, которые творил артист. В конце выступления он, как всегда, предложил задавать вопросы. Как правило люди интересовались, найдется ли украденная вещь, состоится ли поездка и тому подобное.
Но эти зрители были особенными, поэтому никого не удивил вопрос:
– Каково ваше отношение, товарищ Мессинг, к советско-германскому пакту?
Будь он более осторожным и осмотрительным, громогласно провозгласил бы со сцены фразу, не сходящую со страниц газет, вроде «Я, как и весь советский народ, верю в торжество сталинской политики, в нерушимую дружбу русских и немцев!». В крайнем случае можно было бы отделаться общими фразами, но герой нашего повествования всегда отличался принципиальностью и честностью.
Поэтому он задумался, обратив взор, как казалось, в глубь себя. Перед ним предстала отчетливая картинка, которую он, не побоявшись высоких гостей, озвучил:
– Вижу танки с красными звездами на улицах Берлина!
И наступила гробовая тишина. Учитывая обстановку того времени, это выражение имело не только переносный, но и прямой смысл. Годом раньше был составлен договор о ненападении, получивший название «пакт Молотова – Риббентропа». Мудрую политику вождя прославляли и в каждом доме, и в общественном транспорте, и на улицах. «Теперь войны не будет, спасибо тебе, дорогой товарищ Сталин», – так думали многие советские люди. Да что там многие – так думали и говорили все, кому дорога была жизнь.
Поэтому предсказание Мессинга было подобно грому среди ясного неба. О нем сразу же стало известно в ЦК партии, где его строго отчитали за «провокационные, аполитичные, порочащие… и т. д.» речи.
Посольство Германии потребовало объяснений и официальных извинений. Пришлось наркому иностранных дел оправдываться, извиняться за опрометчивое высказывание «частного лица».
Над головой пророка нависли грозовые тучи. И не миновать бы ему ареста со всеми печальными последствиями, но, по слухам, САМ приказал его не трогать. Это было удивительно и непонятно, но, если учесть, что Мессинг был симпатичен вождю, объяснить такую лояльность все-таки можно.
И ПРЕДСКАЗАНИЕ СБЫЛОСЬ
Начало войны
После этого инцидента Вольф, и до этого мало интересующийся политикой, решил держаться подальше от сильных мира сего. Но главный человек Советского Союза не оставлял его в покое и иногда вызывал к себе то в Кремль, то на дачу в Кунцево.
Рассказывают, что перед самым началом войны состоялась их очередная встреча. Вождь стал распекать гостя:
– Как ты мог так скомпрометировать нашу страну перед германскими друзьями? У меня из-за тебя ухудшились отношения с Гитлером.
– Я, товарищ Сталин, сказал только то, что видел.
– Да ты что, и впрямь думаешь, что будет война?
– Да, будет, и очень скоро.
– Теперь я вижу, что Лаврентий не ошибся: ты – опасный человек. Я даже думаю, что ты подослан в Россию Черчиллем. Но смотри, если ты ошибся и войны не будет – я прикажу тебя расстрелять! И в любом случае я тебе запрещаю вещать.
