Мария Згурская - Николай Амосов
С 1958 года медицинская кибернетика под руководством Амосова стала активно развиваться. Он думал не только о сегодняшнем дне, но и о будущем медицины. Ныне уже не подлежит сомнению – это будущее связано с точными науками.
Как-то ученый сказал, что только через кибернетику видятся перспективы науки. Правда, пока только рождаются идеи, потребуется время, чтобы эти идеи подкрепились приборами, воспринимающими информацию о больном, программами вычислительных машин с колоссальной памятью, другими аппаратами, воздействующими на организм средствами физики, химии…
Под руководством Амосова собрался коллектив увлеченных энтузиастов. Сначала это была лаборатория для отработки операций с АИК, потом к ней присоединились физиологические исследования сердца с участием инженеров и математиков, в Институте кибернетики создали специальный отдел. Амосов писал о результатах своих трудов на поприще кибернетики: «В течение следующего десятилетия сформировались такие направления в развитии идей, которые зародились еще в Череповце.
1. Регулирующие системы организма – от химии крови, через эндокринную и нервную системы до коры мозга.
2. Механизмы разума и искусственный интеллект (ИИ).
3. Психология и модели личности.
4. Социология и модели общества.
5. Глобальные проблемы человечества.
По всем направлениям были созданы группы, проводились исследования, создавались компьютерные модели, писались статьи. Защищено два десятка диссертаций, издано пять монографий и много брошюр. Коллектив распался в девяностые годы, в отделе осталась только группа по ИИ, с которой дружу до сих пор».
Будучи уже известным хирургом, Николай Михайлович основал и возглавил отдел биологической кибернетики в Институте кибернетики Академии наук УССР. Под его руководством были проведены фундаментальные исследования систем саморегулирования сердца, проведены разработка и построение физиологической модели «внутренней среды организма» человека, моделирование на ЭВМ основных психических функций и некоторых социально-психологических механизмов поведения человека. Будущее медицины ученый связывал и с достижениями смежных наук – биологии, физики, химии, кибернетики. Последняя, по его убеждению, должна поставить медицину в ряд самых точных наук. Интересен взгляд Амосова на человеческий организм с позиций биокибернетики: «Человек – это сложная самообучающаяся и самоорганизующаяся система. Она работает по многочисленным, строго определенным программам. Если развитие организма идет в соответствии с программой, человек здоров. Болезнь же – не что иное, как разрушение программы под воздействием биологических, физиологических и других факторов». Главную задачу медицины будущего Н. М. Амосов видел в нахождении путей искусственного регулирования организма, в приведении его в соответствие с заданной программой. Мечтой ученого было создание искусственного разума. Позже, в 1978 году Николай Михайлович был удостоен Государственной премии УССР – за исследования в области биокибернетики. А между тем в семье Амосовых происходили то радостные, то грустные события. Лидия Васильевна окончила мединститут, исполнилось ее заветное желание – она стала хирургом, оперировала даже легкие. К сожалению, через семь лет у ее матери случился инсульт с полным параличом, нужен был специальный уход. И пришлось Лидии Васильевне перейти на легкую работу – физиотерапию, чтобы иметь возможность ухаживать за матерью. Больше в хирургию она не вернулась.
1961 год стал для Николая Михайловича обильным на награды: ему была присуждена ленинская премия, он был награжден орденом Ленина и избран членом-корреспондентом АМН СССР.
В 1962 году делегация советских ученых во главе с академиком П. А. Куприяновым, в составе которой был и Амосов, совершила турне по клиникам США: познакомились с известными кардиохирургами – Лилихаем, Кирклином, Блэлоком и другими, посмотрели много новых операций. В тот год на первое место выдвинулась проблема протезов сердечных клапанов. Американец Старр создал шаровой клапан, а в амосовской лаборатории была придумана и реализована своя модель – из полусферы, дополненной специальной обшивкой корпуса, препятствовавшей образованию тромбов. «Интересно, что Старр придумал то же самое и почти в то же время», – писал с гордостью Амосов.
С 1962 года научно-медицинская карьера Николая Михайловича начала развиваться сразу по нескольким направлениям, причем, как признавал он сам, «без всяких усилий с моей стороны: я свято следовал правилу М. А. Булгакова: никогда ничего не проси».
В начале 1962 года Амосова избрали членом-корреспондентом Академии медицинских наук. Предложение внес президент академии А. Н. Бакулев. Затем в тот же год присудили ленинскую премию – Амосову и еще четырем легочным хирургам.
Когда Амосову предложили избрание депутатом Верховного Совета СССР, он весьма удивился: «Уже совсем неожиданный чин, вот так это было: вызвали в обком и сказали: „Есть мнение выдвинуть вас в депутаты. Народ поддержит“. Я деликатно отказывался, мне действительно не хотелось, но настаивать побоялся: все под партией ходим! Попадешь в немилость – работать не дадут». С этого времени Николай Амосов становится заметной фигурой советского истеблишмента, олицетворяя собой достижения советской хирургии. В депутатах профессор Амосов пробыл четыре срока, его регулярно переизбирали в Верховный Совет – в 1966-м, 1970-м, 1974-м. В его обязанности входило принимать граждан и помогать в их трудностях. И Амосов относился к ним с полной серьезностью: «Я честно отрабатывал – вел прием раз в неделю. Приходили по 4—10 человек, в основном по квартирным вопросам. Писал бумаги к начальникам, и как ни странно – в половине случаев помогало. Приемы эти были тягостные: горя наслушался свыше меры, в дополнение к хирургическим несчастьям».
Хирургические несчастья лежали и в основе первого литературного автобиографического труда Амосова «Мысли и сердце», написанного в 1962 году. Во время экстренной операции по поводу аневризмы аорты с кровотечениями, развившейся после ушивания Боталлова протока – самого простого порока сердца, – умерла девочка. Амосов винил в этом себя: аневризма разорвалась, и больная умерла на столе от кровотечения. Не предусмотрел, не распознал, хотя это было действительно на грани возможного – хирург не Бог. Он писал потом в первой главе книги «Мысли и сердце»: «Такая тоска, что нужно было напиться или выговориться. Пить тогда еще не умел, а на другой день сел писать. Так родился „Первый день“ будущей книги. Помню, что было чувство стыда, когда перечитывал и правил: „Зачем ты это сделал?“, „Так раздеться на людях…“, „Не поймут и осудят. Спрячь!“ Но спрятать не мог». К концу 1963-го года дописал всю книгу. Ее издали практически сразу и без правок в журнале «Наука и жизнь» трехмиллионным тиражом и тут же перепечатали десятимиллионным тиражом в «Роман-газете». Николай Амосов получил всенародную известность. Повесть «Мысли и сердце» стала настольной книгой многих медиков. Она была переведена на тридцать языков: английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, шведский, финский, португальский, греческий, хинди, польский, болгарский, чешский…
