Сергей Нечаев - Венеция Казановы
Герман Кестен («Казанова»):
«Гримани посоветовался со священником Тозелло и сунул Джакомо в семинарию Сан-Киприано на острове Мурано. Джакомо надел наряд семинариста. Вероятно, у Гримани были наилучшие намерения. Но даже в старости Казанова с яростью замечает, что он до сих пор не знает, был ли его опекун Гримани «добр по глупости или глуп по доброте». Нельзя нанести остроумному молодому человеку более мрачного удара, чем сделать его зависимым от дураков».
Остров Мурано — это была ссылка. Где теперь молодому и горячему Казанове было искать настоящей любви? Но, как ни странно, он нашел ее и в монастырской семинарии. Она не замедлила появиться в лице молоденького семинариста, с которым Казанова повадился вместе читать Горация и Петрарку. Видимо, днем для чтения времени не хватало, и усердные семинаристы продолжали изучать поэзию ночью, лежа в одной постели. Естественно, их вскоре «застукали».
Утром «любители поэзии» предстали перед ректором семинарии и получили по семь ударов розгами.
Герман Кестен («Казанова»):
«Казанова поклялся перед распятием, что невиновен и что будет жаловаться патриарху. Его заперли в келье. На четвертый день священник Тозелло привез его в Венецию, где и оставил, сообщив, что Гримани приказал вышвырнуть его, если он появится».
Теперь у Джакомо Казановы не было ничего, кроме костюма аббата, чрезмерных амбиций и собственного тела.
Форт Сант-Андреа-ди-Лидо, куда заточили Казанову
А в апреле 1743 года Казанова оказался в заточении в форте Сант-Андреа-ди-Лидо (Forte St.Andrea di Lido).
Лидо — это полоса суши (практически остров) длиной около одиннадцати километров, которая образует защитный барьер между Венецианской лагуной (Венецией) и морем.
Массовая застройка на Лидо началась лишь в XIX веке, а до этого здесь было лишь несколько укрепленных фортов.
Форт Сант-Андреа-ди-Лидо — один из них — был спроектирован известным архитектором Микеле Санмикели. Он был построен в XVI веке, где-то между 1535 и 1549 годами, на островке Виньоле (Vignole) с целью охраны главного входа в лагуну. Форт этот сильно страдал от воздействия морской воды, а посему его часто реставрировали. Именно здесь, напротив форта Сант-Андреа, венецианский дож ежегодно в день Вознесения бросал в воду золотое кольцо, символизирующее единство Венеции и моря.
Жюльетта Бенцони («Три господина ночи»):
«Двое полицейских доставили Джакомо в крепость Сант-Андреа, куда в Венеции имели обыкновение отправлять чрезмерно ловких или чересчур дерзких юношей».
Попал Казанова в форт не случайно. Его отправили туда на перевоспитание за темную историю с имуществом господина Гримани, которое Казанова умудрился продать без согласия на то хозяина.
На самом деле все произошло так. 18 марта 1743 года умерла любимая бабушка Казановы. Эта удивительная женщина не смогла оставить внуку ничего, ибо все, что было в ее возможностях, она отдала внуку при жизни.
Через месяц после ее смерти Казанова получил письмо от матери. Она писала, что, не имея никаких видов на возвращение в Венецию, решила отказаться от найма дома, о своем решении она известила господина Гримани, и теперь Казанова должен сообразовывать свое поведение с его указаниями. Сам же господин Гримани теперь мог распоряжаться недвижимостью по своему усмотрению, а Джакомо, его братьев и сестру он должен был поместить в хороший пансион.
Но дом был оплачен до конца года. Зная, что к тому времени он останется без жилья, а вся обстановка будет распродана, Казанова пустился во все тяжкие: он продал постельное белье, ковры, фарфор, потом приступил к зеркалам, мебели и т. д. Прекрасно понимая, что это не вызовет одобрения окружающих, Казанова считал, что все досталось ему в наследство от отца, а следовательно, его мать не имеет на это никакого права.
Господин Гримани, естественно, имел на все происходящее совершенно иную точку зрения.
Арест Казановы произошел следующим образом: ничего не подозревавший Казанова пошел в библиотеку при соборе Святого Марка.
Здание библиотеки, в которую шел Казанова, — это сооружение того же архитектора Сансовино (с 1529 года он был главным архитектором Венецианской республики), который является автором Большой колокольни на площади Сан-Марко, Монетного двора и множества скульптур на площади Сан-Марко.
С Пьяццетты в здание библиотеки ведут три парадных входа. Ее интерьеры украшены росписями Тициана, Тинторетто и Веронезе.
Что касается ее содержимого, то великий Франческо Петрарка, считавший, что публичные библиотеки надо создавать в каждом городе, поскольку именно они являются распространительницами гуманистических идей, завещал собору Святого Марка свою прекрасную библиотеку, с которой он не расставался даже в путешествиях, однако с условием, что в нее будет допущена публика.
На выходе из этой прекрасной во всех отношениях библиотеки Казанова был остановлен солдатом и силой затащен в гондолу. В гондоле уже находились Антонио Рацетта, доверенное лицо господина Гримани, и офицер.
Герман Кестен («Казанова»):
«Через полчаса гондола пристала к форту Сант-Андреа-ди-Лидо на выходе в Адриатику…
Комендант майор Пелодоро дал ему красивую комнату на первом этаже с видом на море и Венецию и три с половиной лиры — недельное жалованье солдата. Впервые в жизни Казанова стал заключенным.
Однако внутри крепости он был свободен. Комендант приглашал его к ужину. К местному обществу принадлежали также красивая невестка коменданта и ее муж, знаменитый певец и органист в соборе Святого Марка, который, ревнуя свою жену, заставил ее жить в крепости. Джакомо, спросив о причине ареста, три часа подряд рассказывал свою историю так весело и откровенно, что все смеялись и предлагали свои услуги».
В форте Казанова занимался тем, что помогал местным гражданам писать различные прошения. И вот однажды к нему пришла красивая гречанка с прошением военному министру.
Герман Кестен («Казанова»):
«Джакомо обещал написать прошение, и так как она была бедной, то заплатила милому молодому человеку той самой маленькой любезностью, и еще раз в полдень, когда получила прошение, и еще раз вечером, когда она появилась то ли сделать исправление, то ли потому что вошла во вкус. Через три дня испуганный Джакомо заметил печальные последствия».
Короче говоря, по выражению Жана-Дидье Венсана, «красавица смогла заплатить лишь своим сердцем», а в те времена «сердца быстро находили контакт с телами, и тело гречанки оказалось достаточно красивым, чтобы Казанова нашел такую плату приемлемой». Кончилось все тем, что он подхватил от гречанки не очень приятное заболевание.
