Яков Наумов - Чекистка
— Катя? Золотая, милая, вы откуда?
Они обнялись и расцеловались.
Капризная дама несколько дней назад выехала из Ярославля и теперь уже возвращалась домой.
— Что там у нас? — спрашивает Катя.
— Все — славу богу.
— А какие новости в городе?
— Вику помните?
— Еще бы, мы с ней учились вместе.
— Охранка забрала.
Катя всплеснула руками. Вера насторожилась.
— Вика всегда производила странное впечатление. А ее подруга Зина?
— Зину арестовали еще раньше. Человек двадцать политиков схватили. В городе только об этом и говорят.
«Черт возьми, не провалена ли явка? — думает Вера. — Нужно быть ко всему готовой. Обстановка осложняется, попала, что называется, из огня да в полымя», — усмехается Вера в такт своим невеселым мыслям.
«Как проверить обстановку? Через кого? Как назло, в Ярославле нет ни одного знакомого. Для проверки одного желания мало, необходимо действовать. Но как?»
* * *Ветер. Снег. Вьюга. Вера шагает по улице незнакомого города. Вот наконец и нужный переулок. Здесь одна из явочных квартир, созданная видным деятелем большевистского подполья И. Дубровинским.
От секретаря Казанского комитета большевиков Терентия (Езерского) у Веры явка к двум сестрам: Любе и Лизе Коган. Одна из них — зубной врач. Для такого случая необходим маскарад: повязка на щеку и страдальческое выражение лица.
На парадной двери трехэтажного дома — дощечка:
«Дантист принимает ежедневно с 10-ти часов утра до 6-ти часов вечера. 2-й этаж».
Войти сразу — рискованно. Вера проходит мимо парадного и снова меряет шагами тротуары. Потом переходит на противоположную сторону и останавливается у зеркальной витрины. Это способ проверки, нет ли слежки за домом. Как будто все нормально. Вечереет. С Волги дует пронизывающий ветер. Становится холодно. Вера мерзнет. Пора решиться. Она переходит улицу и медленно подымается на второй этаж. Нервы напряжены до предела. За дверью шаги. Мысли молнией проносятся в голове. Вере мерещится засада. На пороге приятная молодая женщина.
— Заходите, садитесь. Придется немного подождать, — приглашает она.
В маленькой приемной две весело, насколько это возможно у зубного врача, щебечущие дамы. Рассеянно слушает Вера дамскую болтовню и хмурится от их пустоты и глупости. И все же эта болтовня действует успокаивающе.
Ее очередь. Пока Вера возится с повязкой, а врач моет руки, она вполголоса произносит условное: «Вам привет из Уфы от Андрея». Теплая волна захлестывает Верино сердце, когда слышатся условные долгожданные слова: «Андрей милейший человек. Как он там?» И опять условное: «Жив и здоров».
Врач и больная крепко пожимают друг другу руки и долго, таинственно шепчутся, оглядываясь по сторонам, будто и здесь могут подслушать.
— У нас провалы.
— Знаю, слышала еще в дороге.
— Я постараюсь связать вас с Маришей, — обещает хозяйка.
* * *Мариша — молодая девушка лет двадцати двух, смуглая, с черными вьющимися волосами, очень хорошенькая. Она секретарь комитета. О Марише говорят с уважением, как о смелом, решительном человеке и авторитетном руководителе.
Мариша испытующе смотрит на Веру и внимательно слушает рассказ о положении дел в Казани.
— Какую работу вы там вели?
— Помощник организатора.
— Кого знаете из наших ярославцев?
— Никого.
В голосе Мариши проскальзывают нотки недоверия. Впрочем, это, может быть, только померещилось. Но Вера почему-то чувствует себя неловко: вопросы Мариши смахивают на допрос.
— А вы Андрея[15] лично знаете? — продолжает расспрашивать Мариша.
— Андрея Сергеевича? Как же? — радостно восклицает Вера.
Тон разговора Мариши сразу меняется.
— Для вас, — говорит Мариша, — есть у нас на примете комната с полным пансионом, в семье местного обывателя. Они ищут репетитора для своего чада Мы вас порекомендуем. Условия приемлемые. Хозяева — люди вполне приличные, а главное, в чужие дела нос не суют. Устроитесь, уладите все — и за дело. Нам очень нужны люди. Участок работы вам — Корзинковская мануфактура.
От радости у Веры захватило дыхание. «Подумать только: настоящий промышленный пролетариат! Это не шляпочницы».
Разговаривая, обе незаметно следят за улицей и вдруг одновременно настораживаются: им кажется, что праздношатающийся тип, заглядывающий в нижние окна домов, весьма подозрителен; ведет себя, по меньшей мере, странно. Похоже, он прячется за деревьями.
Девушки уже готовы расстаться, но, оказывается, — ложная тревога. Это мастеровой. Он просто навеселе.
* * *Месяца еще не прошло после Вериного появления в Ярославле, как приехал уполномоченный ЦК партии товарищ Макар[16]. Он имеет поручение наладить работу среди ткачей. Макар — нелегал, живет по подложному паспорту. С величайшей предосторожностью встретилась с ним Вера. Сначала она долго кружила по городу, пока повстречалась с Маришей. Потом они вдвоем около часа шагали по улицам, заходили в дома и тут же снова выходили. Опять входили в парадное, подымались по лестницам и снова выходили, пока наконец в одном из домов, почти у чердачной площадки, из темноты навстречу им отделился человек. Это и был Макар.
У Макара особые, умеющие заглядывать в душу, глаза. Разговаривает он так, что сразу понимаешь, что надо делать, и очень веришь его словам.
Макар передает Вере текст листовки «Обращение к ткачам». В ней — призыв к забастовке. Листовку нужно размножить. Вера берется это сделать. Она немного волнуется, и это заметно даже по ее голосу. Макар успокаивает. «Все будет хорошо», — говорит он. Макар, вероятно, принимает ее волнение за боязнь, но это не так. Просто она смущена и не уверена, справится ли с поручением так быстро, как требует Макар. А сказать не решается: неудобно.
Случилось так, что товарищу Макару понадобилось срочно переговорить с заболевшей Маришей. Она жила в захолустном уголке города. Найти ее без расспросов, тем более новому человеку, было невозможно. Чтобы не привлечь постороннего внимания, Макар попросил Веру показать ему дорогу. При этом он поставил категорическое условие: Вера пойдет впереди, а он следом за ней на приличном расстоянии. Вере строго-настрого запрещено оглядываться по сторонам и тем более оборачиваться назад.
Наступил полдень — условное время похода с товарищем Макаром. Вера медленно шагает по улице, равнодушно, казалось бы, проходит мимо сидящих на завалинках кумушек, но не оглянуться, не посмотреть, ни разу не проверить, идет ли за ней товарищ Макар, — это свыше всяких сил. И Вера нарушает инструкцию. Она всего только на долю секунды вполоборота прислоняется к забору и делает вид, что рассматривает каблучок своей туфельки. Каково же было ее отчаяние, когда Макара сзади не оказалось. Тут Вера не выдержала и завертела головкой во все стороны. Макара нигде не было видно. Он исчез, словно сквозь землю провалился. Когда Вера окончательно пала духом и была уже готова броситься на поиски заблудившегося, Макар вдруг вынырнул впереди нее из-за выступа ближайшего дома.
