Руслан Скрынников - Василий III. Иван Грозный
Достоверно известно, что собор был созван в столице для решения неотложных церковных дел. Сохранились два соборных приговора. Первый из них, датированный 6 августа 1503 г., свидетельствует о том, что великие князья Иван III и Василий, «поговоря с митрополитом» и священным собором, решили отменить церковные пошлины, по случаю поставления иерархов и священников на должность. В сентябре того же года оба государя утвердили другой приговор священного собора, запрещавший вдовым попам служить в церкви и грозивший лишить чина тех из них, кто держал наложниц.
Согласно традиционной точке зрения, после решения вопроса о вдовых попах собор приступил к обсуждению проектов секуляризации монастырских вотчин. В пользу секуляризации выступил Нил Сорский, речь которого стала своего рода манифестом нестяжательства. Парадокс заключается в том, что ни в летописном отчете о соборе, ни в соборных приговорах нет и намека на секуляризацию. Все данные о секуляризационных проектах и выступлении Нила заключены в поздних публицистических сочинениях. Объясняя указанный парадокс, ряд исследователей стали рассматривать известия о выступлении нестяжателей в 1503 г. как целиком недостоверные. Они будто бы сконструированы публицистами середины XVI в.
Слабость гипотезы о подложности соборных материалов заключается в том, что она совершенно не объясняет мотивы подлога и мистификации, в которой участвовал не один, а многие книжники и богословы, трудившиеся в разное время и принадлежавшие к разным направлениям церковной мысли. Любая из сторон поспешила бы изобличить другую, если бы та допустила грубую фальсификацию. Если собор 1503 г. обсуждал проект секуляризации церковных земель, то почему нет ранних свидетельств об этом? Попытаемся объяснить данный парадокс, оставаясь на почве строго доказанных фактов.
В 1499 г. Иван III отстранил от власти главных руководителей Боярской думы и передал Новгород в удел сыну Василию. Сразу вслед за тем в Новгороде была проведена секуляризация церковных земель. Псковский летописец весьма точно уловил последовательность и взаимосвязь происшедших событий: «В лето 7007-го (1499 г. — Р.С.) пожаловал князь великий сына своего, нарек государем Новугороду и Пскову… Генваря поймал князь великой в Новегороде вотчины церковные и роздал детям боярским в поместье, монастырские и церковные, по благословению Симона-митрополита». Современные московские летописцы ни словом не обмолвились о крупнейшей секуляризации, проведенной в 1499 г. у них на глазах. Это наблюдение объясняет, почему московские источники умалчивают о проектах секуляризации на соборе 1503 г. Обсуждение планов секуляризации в 1503 г. ни к чему не привело, не было никакого соборного решения по этому вопросу. Попытка распространить новгородский опыт на владения московской церкви вызвала острейший конфликт. Государю не удалось навязать собору свою волю, а потому официальные московские источники избегали говорить о его неудаче. Церковники же, возмущенные преступным посягательством властей на их имущество, заинтересованы были в том, чтобы навсегда предать инцидент забвению. Лишь после смерти Ивана III и его фактического соправителя Василия III запретная ранее тема стала широко обсуждаться публицистами. Их сочинения появились при жизни поколения, знавшего Нила или черпавшего сведения из уст его учеников. Книжникам не приходилось «конструировать» события прошлого и прибегать к мистификации.
Светские власти без колебаний применили насилие в Новгороде. В Москве они пытались склонить духовенство к уступкам методом убеждения. Объявив о намерении отобрать «села» (вотчины) у митрополита и монастырей, Иван III тут же пообещал им хлебное обеспечение («оброки») и денежные платежи («ругу») из казны. Теория и практика заволжских старцев в какой-то мере оправдывала намерения государя. Нил обличал греховность монастырских стяжаний. Будучи вызван Иваном III в Москву, Нил заявил: «Не достоит (недостойно) чернецем (монахам) сел (вотчин) имети». Поздние публицисты, противники нестяжателей, стали изображать дело так, будто Нил советовал государю отобрать земли у монастырей. Но это не так. Речи Нила имели иное значение. Он старался убедить монахов стать на путь спасения и добровольно отказаться от владения селами, кормиться своим трудом и жить в нищете. Иван III трижды объявлял иерархам свою волю, но духовенство неизменно отклоняло его проект, свидетельством чему служит «Соборный ответ 1503 г.». Наличие трех ответов Ивану III в названном памятнике окончательно проясняет вопрос об аутентичности документов собора.
Выступление Ивана III застало церковное руководство врасплох. Митрополит Симон послал во дворец своего дьяка Леваша Коншина с краткой и невразумительной речью. Отклонив возражения церковников, монарх вызвал к себе митрополита Симона. К этому времени митрополичья канцелярия успела подготовить длинный «список» с аргументами в защиту церковного землевладения. Если бы московские книжники взялись за сочинение «речей» митрополита задним числом, они составили бы образцовое риторическое сочинение. Скорее это груда черновых заготовок, подборка цитат из византийских законов и других византийских памятников. Отдельные куски «списка» имеют заголовки «От Левгитския книги», «От Жития» и прочее.
Как видно, византийские цитаты не произвели впечатления на Ивана III. Митрополиту пришлось вновь снаряжать во дворец дьяка Леваша. Его последняя речь дает представление о новом повороте в ходе прений. Византийский материал был полностью исключен из речи дьяка, а акцент сделан на московской традиции. В последней версии гарантами неприкосновенности церковных имений выступали не византийские цари, а русские князья — «твои (Ивана III. — Р.С.) прародители: Андрей Боголюбский, Всеволод, Иван Калита, внук блаженного Александра». «Соборный ответ 1503 г.» запечатлел все зигзаги дискуссии о «нестяжании», что исключает возможность даже самой искусной подделки.
Попытка убедить высших иерархов и отказ монарха от метода диктата привел к неожиданным результатам. Высшее духовенство сплотилось. Твердость новгородского архиепископа Геннадия, троицкого и волоцкого игуменов придала Симону Чижу силы. Он заявил великому князю: «…Не отдаю сел Пречистой церкви (митрополичьего дома), которыми владели чудотворцы митрополиты московские Петр и Алексей». Архиепископ Геннадий столь резко возражал государю, что тот прервал его грубой бранью. Вскоре после собора монарх велел арестовать Геннадия и под предлогом его мздоимства лишил сана. Болезнь Ивана III помешала ему вернуться к проектам секуляризации. Сопротивление церкви предотвратило новое грандиозное расширение государственной собственности, грозившей раздавить русское общество.
