Борис Минаев - Ельцин
Камвольный комбинат был типичным примером советского «долгостроя». Ржавый металлический каркас семиэтажного здания пугал своим заброшенным видом. Он символизировал неупорядоченность, хаотичность, стихийность — и самой работы, и планов, и даже чертежей. Когда Ельцин взялся за дело, неожиданно выяснилось, что в проекте отсутствует подземный переход из одной части здания в другую (сделать его забыли). А без этого перехода комбинат работать просто не мог. Однако напор Ельцина победил всё: он привлек к экспертизе проекта своих учителей, профессоров из УПИ, выбил из начальства дополнительное финансирование, мобилизовал рабочую силу. Хаос вновь был побежден, пространство вновь стало упорядоченным, устроенным, логичным.
…В 1962 году, в апреле, Наина Иосифовна заставила мужа взять путевку в Кисловодск и отправила его поправлять здоровье. Чувствовала, что это необходимо при его нагрузках и бешеном ритме жизни. Сама она оставить на целый месяц маленьких дочерей не решилась, взяла отпуск и вместе с Леной и Таней поехала в Березники.
Ельцин позвонил через три дня. Никаких домашних телефонов тогда не было, она разговаривала с почты. На почте не было даже кабинок, разговор, так сказать, при всем честном народе.»
— Приезжай немедленно, — сурово сказал муж. — Я тут больше не могу без тебя. Или я все бросаю и немедленно вылетаю обратно в Свердловск.
Жена стала уговаривать его побыть в Кисловодске еще хоть какое-то время, желательно до конца оплаченного срока. Через несколько минут, как рассказывает Н. И., «вся почта почти хохотала, слушая, как я расписываю ему прелести свободной отпускной жизни».
Однако вариантов не было. Знала: если сказал, что прилетит, — значит, возьмет билет, все бросит и прилетит. Она сдалась. Оставила девочек на бабушку.
Кисловодск весной прекрасен. Запах роз, горы, прогулки на Большое и Малое Седло. Конечно, тут же образовалась дружная волейбольная компания. «Как только он где-нибудь появлялся, сразу начинался непрерывный волейбол».
Это был их первый совместный отдых. И Кисловодск на всю жизнь стал любимым местом. Больше они никогда не пробовали отдыхать отдельно.
В 29 лет, всего через четыре года после того, как пришел на стройку в качестве мастера, Ельцин стал главным инженером в огромном строительном управлении. Теперь под его началом трудились уже тысячи…
Другой важной чертой Ельцина-управленца, помимо его врожденной дистанции, которую он умел держать и с подчиненными, и с начальниками, была его необычайная, поражавшая и пугавшая многих работоспособность. Сейчас его бы назвали трудоголиком. Ельцин не просто работал на работе — он на работе жил.
Б. Н. от природы «жаворонок», вставал рано. В шесть утра он выходил из дома (тогда они жили на Химмаше, окраине Свердловска) и, преодолев своим широким шагом несколько километров (его собственное уточнение — 12 километров за два часа, серьезная нагрузка уже сама по себе), появлялся на стройплощадке ровно в восемь утра. А иногда и в семь. Почему он это делал? «Добираться на работу на общественном транспорте приходилось через центр, с пересадкой, в жуткой давке, и уходило на это полтора-два часа. Боря предпочитал ходить пешком», — объясняет Наина Иосифовна. Высокому Ельцину с его легким великанским шагом легче было дойти, чем доехать.
Задерживался на стройке допоздна и иногда оставался на ней до раннего утра. Так, например, на стройплощадке камвольного комбината постоянно горел костер, на нем грелся бетон, который не должен был застыть. Ельцин стоял около костра, следил за тем, чтобы работа продолжалась бесперебойно.
Авралы, сдачи объектов в рекордные сроки, строительство пятиэтажек по особой технологии, то есть «монтаж дома с колес», когда этажи навешивались друг на друга и главным было — подготовить объект к этому последнему рывку…
«Доставала» подчиненных и его сумасшедшая пунктуальность. Так же как он не выносил приписок и липовой документации, не терпел он и опозданий. Опоздавший на планерку хоть на одну минуту не допускался на нее.
Но и те, кто успел на планерку вовремя, ожидали разговора с большим душевным трепетом. Ельцин не выносил долгих, пространных объяснений. Никогда не повышая тона, не употребляя бранных слов и никогда не переходя на «ты», он просто прерывал путаную речь: «Говорите по делу!»
Это для подчиненных было страшнее любого крика, любых ругательств — настолько непривычно. Он требовал только одного: покажите результат, сделайте работу, не можете — аргументируйте.
Не терпел попыток уйти в сторону, перевести разговор на другую тему, неподчинения, посягательств на «авторитет руководителя». («Публичную критику воспринимал болезненно, но человека, который осмелился его критиковать, начинал уважать больше», — добавляет Наина Иосифовна.) В этом смысле психология Ельцина-управленца была очень неудобна для подчиненных.
Он говорил «беспощадную правду», и мир советского производства, весь построенный на компромиссах, затыкании дыр, на качающемся, произвольном ритме, просто трещал по швам при первом же столкновении с этим стилем.
Единственное, чего никогда не допускал Ельцин-руководитель (помимо входивших в этот же стиль табу на мат, панибратство, «неопрятный внешний вид», то есть отсутствие пиджака и галстука), — он никогда не звонил своим подчиненным домой. Прекрасно понимал, что хотя бы дома должен оставить их в покое.
Во многих «желтых» его биографиях сказано, что именно стройка, сплошные авралы заставили Ельцина — молодого, спортивного человека, который в первый год своей работы на стройке продолжал почти профессионально играть за волейбольную команду, — впервые приложиться к рюмке. Кто же, мол, не выпьет в таких тяжелых условиях? Но это не так.
Ельцин начал принимать участие в долгих, утомительных застольях только во время своей работы в обкоме партии, там они были обязательны. «Люди, которые так пишут, просто не понимают, что такое стройка, — подтверждает Наина Иосифовна. — За 14 лет работы на стройке Б. Н. ни разу, ни в рабочее время, ни после, никогда не выпивал с сотрудниками, не отмечал “сдачу объекта”»…
И верно, никакие авралы и штурмы, никакие рекорды, которыми он славился на работе, были бы невозможны, если бы он отступил от своих правил хоть на йоту.
«Система Ельцина» действовала безотказно на любом этапе его карьеры. Сперва подчиненные начинали его ненавидеть, затем поражались энергии и трудоспособности, наконец, понимали, что она, его система, начинает действовать и приносить результаты.
