Эрих Манштейн - Из жизни солдата
Кенигсберг и вместе с ней образовывать «восточнопрусский редут», позволявший нашей группировке в этом районе оказывать длительное сопротивление врагу. «Хейльсбергский треугольник» был единственным местом в Восточной Пруссии, где мы имели право строить оборонительные сооружения.
Имперский военный министр Грёнер одобрил мое предложение. Ему также удалось убедить политическое руководство в существовании непосредственной угрозы со стороны Польши и добиться выделения соответствующих средств, что позволило немедленно начать инженерные работы.
Эти мероприятия, которые иногда обозначались как «тайные военные приготовления Германии», ни в коей мере не представляли угрозы для наших соседей. Даже имея 21 дивизию, рейх по- прежнему значительно уступал по своей военной мощи любой из вышеупомянутых трех союзных держав. При таких обстоятельствах подготовка к усилению рейхсвера в случае неспровоцированного нападения на Германию одного из соседних государств действительно может рассматриваться как первый маленький шаг в направлении обеспечения безопасности страны. Следует заметить, что этот шаг был предпринят только после того, как рейх десять лет понапрасну ждал всеобщего разоружения, которое было способно обеспечить и его безопасность.
«Кошмар коалиций»[6]
Как бы ни были важны описанные выше усилия по укреплению обороноспособности рейха, они все же не являлись основным содержанием работы руководимого мною отделения в составе отдела управления сухопутными войсками. Таковым была теоретическая разработка вопросов боевого применения сухопутных войск во время войны.
В рассматриваемый период проблема использования войск для решения внутриполитических задач, к счастью, утратила свою остроту. В связи с этим принципы использования рейхсвера в этих целях не нуждались в дополнительном изучении, вполне можно было обойтись уже имеющимися наработками по данному вопросу.
Таким образом, мы могли сосредоточиться на проблемах боевого применения сухопутных войск во взаимодействии с военно-морскими силами. Для меня как для военного человека было особенно интересно заниматься именно этими вопросами. Решения по вопросам использования рейхсвера принимали, разумеется, главнокомандующий сухопутными войсками и начальник войскового управления как его первый помощник. Однако подготовка для них соответствующих предложений входила в мою задачу, так же как и проведение необходимых исследований и расчетов. Вот только было не очень понятно, как можно составлять эффективные планы, пусть даже для ведения чисто оборонительных действий, в условиях подавляющего превосходства трех держав, объединившихся в антигерманскую коалицию. «Кошмар коалиций», в свое время так удручавший самого Бисмарка на протяжении последних двух десятилетий его государственной деятельности, и теперь не давал покоя всем, кто занимался прогнозами вероятного хода военных действий в будущей войне.
Обычно размышления на эту тему находят свое отражение в так называемых «планах выдвижения и развертывания войск». Однако у Германии и у Австро-Венгрии в 1914 году уже был печальный опыт слепого следования такому плану. В сложившейся к тому времени политической ситуации логичнее всего было бы в случае нападения России на Австро-Венгрию все силы сосредоточить для наступления на Восточном фронте, занимая на Западе выжидательную позицию по отношению к Франции. Но утвержденный ранее план выдвижения и развертывания войск, который уже было поздно менять, не позволил сделать этого. Точно так же Австро-Венгрия была вынуждена сначала осуществить переброску значительных сил к границам Сербии и лишь затем смогла направить часть войск против России.
Хорошо известно, какие негативные политические и военные последствия имело это для обоих государств. Однако это была не единственная причина, по которой германское военное руководство решило вообще отказаться от жесткого, заранее расписанного во всех деталях плана выдвижения и развертывания войск.
Потенциальными противниками рейха в то время были три крупные державы, каждая из которых значительно превосходила его своей военной мощью. Совершенно невозможно было заранее определить, какая из них первой совершит нападение и присоединятся ли к ней две другие сразу или только через некоторое время. Предполагаемых вариантов действий вероятного противника было так много, что предусмотреть их в одном или даже в нескольких планах было крайне трудно. Что касается разработки каких-либо планов активных действий со стороны Германии, то об этом, естественно, не могло быть и речи. С другой стороны, германские сухопутные войска были настолько немногочисленны, что благодаря высокой пропускной способности немецких железных дорог их можно было быстро сосредоточить на любом направлении. В связи с этим командование остановилось на варианте, при котором решение об использовании главных сил армии откладывалось на самый последний момент, его предстояло принимать в зависимости от сложившейся обстановки и в буквальном смысле на ходу.
Первый план выдвижения и сосредоточения войск был поэтому разработан лишь в 1937 году, когда численность и боевые возможности сухопутных войск заметно возросли. Впрочем, и этот план был составлен с расчетом на длительную стратегическую оборону.
Отказ от заблаговременного распределения сил и средств по разным направлениям вынуждал нас еще тщательнее работать над прогнозированием возможных вариантов возникновения и развития военных конфликтов. И хотя реальные события в войне разворачиваются чаще всего не совсем так, как было предусмотрено планами, следовало все- таки по возможности создать предпосылки для того, чтобы войска не оказались после начала военных действий в заведомо проигрышном или по меньшей мере невыгодном положении.
Командно-штабные учения и тренировки
Достижению обозначенной выше цели служили, в частности, командно-штабные учения и тренировки. Они проводились ежегодно под руководством главнокомандующего сухопутными войсками для высшего командного состава и под руководством начальника войскового управления для опытных офицеров Генерального штаба. Цель учений и тренировок заключалась одновременно в повышении квалификации их участников в вопросах оперативного искусства и в выработке единых принципов руководства и управления соединениями и объединениями. Кроме того, учения и тренировки способствовали знакомству их руководителей и участников с теми районами Германии, которые могли стать театрами военных действий, а также завязыванию более тесных, а порой и просто дружеских отношений между командирами, которые могли им пригодиться и в бою.
