KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Андрей Раевский - Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов

Андрей Раевский - Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Андрей Раевский, "Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Я сам был свидетелем отличного мужества, хладнокровия и благоразумных распоряжений и графа Толстого. Зная образ его мыслей, я уверен, что он не поколебался бы нимало отдать жизнь за славу и Отечество, но мог ли он отважиться без всякой пользы пожертвовать дворянством нескольких губерний? Должно отдать также справедливость и бесстрашию офицеров: все они готовы были запечатлеть смертью верность к престолу и любовь к родине. Но какую выгоду получила бы главная армия, если бы, допустив истребить себя, открыли мы Сен-Сиру свободный путь в тыл союзников, сражавшихся при Лейпциге, или в Богемию, почти беззащитную? По моему мнению, невозможно сделать лучшего в подобных обстоятельствах. Мы отступили к стране, которую, в случае необходимости, мог защищать слабый наш корпус с некоторой надеждой на успех. Потеря наша в сей день не так велика: число убитых, раненых и без вести пропавших не простирается более семисот.

Петерсвальд нашли мы уже несколько очищенным от мертвых тел; в этом селении расположилась главная квартира, войска стояли у Бергшлюбеля. Французы называют нас варварами, но могу сказать утвердительно, что ни в одной армии нет офицеров столь добрых и человеколюбивых, как в нашей. Я видел подтверждение этому в Петерсвальде. Прогуливаясь по селению, зашел я к товарищам своим, дома через три или четыре от квартиры моей жившим. Я удивился, найдя у них французского офицера, но вскоре узнал, что он был взят в плен 5-го числа одним офицером Костромского конного полка. Обезоруженный, получив несколько ран, он просил помилования. Разумеется, что русский пощадил его. Но дивитесь присутствию духа французов: в то время как кровь текла из него ручьями, как смерть почти неизбежная грозила ему, он имел время и довольно твердости духа вынуть часы, кошелек и просить своего победителя о сохранении вещей сих. После сражения с великим трудом русский отыскивает пленника, возвращает ему не только часы и деньги, но и крест, во время дела нашим солдатом с него сорванный. Француз едва верит глазам своим, он не мог вообразить, чтобы казаки[9] знакомы были с великодушием, столь редким и между просвещенными его соотечественниками. Товарищи мои увидели его во время перевязки у доктора, пригласили к себе, отогрели, накормили, напоили и поделились даже бельем, в котором и сами имели большой недостаток. Грех французу, если после всего им виденного не будет он любить и уважать русских.

В Петерсвальде пробыли мы два дня, на третий, получив известие о совершенном поражении Наполеона под Лейпцигом, обратились снова к стенам Дрездена. Нас уведомляли также, что маркиз Шателер с десятью батальонами из Терезиенштата, а генерал Клейнау от большей армии идут для подкрепления нашего корпуса. Известие это возбудило унывший дух воинов, надежда на скорое вступление в Дрезден оживилась в сердцах наших. Спокойно на Максен, Криму и Диподисвальд возвратились мы в прежнее положение. В первый день двумя эскадронами конного Костромского полка отбито 600 человек пленных австрийцев, прусаков и русских. Все они уверяли, что гарнизон немногочислен, что заразительная болезнь и голод свирепствуют в городе. Вскоре храбрый генерал Булашов с авангардом очистил Дону и принудил французов возвратиться в крепость. Главная квартира наша назначена была в селении Нетнице; в саду близ замка, занимаемого генералом графом Толстым, погребены были отнятые ноги великого Моро, и сама операция происходила в этом замке. По прибытии Клейнау и Шателера ежедневные перестрелки почти всегда оканчивались в нашу пользу, на левом берегу Эльбы находился австрийский отряд под командой генерала Вид-Рункеля и бригада (из 3-го Нижегородского и 1-го Казанского полков состоявшая) под начальством генерала Гурьева. 24-го числа маршал Сен-Сир, видя мужественное упорство союзных войск со стороны Богемии и предчувствуя неизбежное падение Дрездена, решился со всеми тягостями и казною пробиться в Торгау, крепость на Эльбе в семи милях от Дрездена. Но храбрые русские, несмотря на свою малочисленность, подкрепленные полком венгерской конницы и отрядом австрийских войск, присудили неприятеля со значительной потерей возвратиться в город. Это сражение делает большую честь участвовавшим в нем полкам ополчения. Воины стояли как стена, хладнокровно отражали все нападения и вообще действовали как опытные, к трудам привыкшие солдаты. Но, по всей справедливости, успех этого дела должно отнести к благоразумию и личной храбрости генерала Гурьева. Известный по отличным заслугам своим на поприще гражданском, на поле сражения неустрашимостью и благородством духа, заслужил он любовь и уважение воинов. Ордена Св. Георгия и Марии Терезии были лестными знаками благоволения императоров российского и австрийского за сей славный подвиг.

Неудачное окончание этого предприятия, мужество войск союзных, недостаток в съестных припасах и нервические горячки, распространившиеся в городе, побудили маршала Сен-Сира вступить в переговоры. С нашей стороны уполномочен был почтенный начальника штаба Н. Н. Муравьев и австрийский полковник барон Роткирельц, с французской – инженерный полковник Марион и Перрен, адъютант генерала графа Лобау. На передовых постах все утихло; с каким нетерпением, с какой радостью ожидали мы торжественной минуты вступления в Дрезден! Тот только, кто в осеннюю, ужасно холодную и ненастную погоду стоял два месяца на биваках, кто в продолжение сего времени считал за особенную редкость золотник соли и кусок хлеба, – может вообразить в полной мере чувствуемое нами.

В один вечер, веселя воображение будущими, уже близкими удовольствиями, в дружеском кругу добрых товарищей, забывали мы все неприятности прошедшего; вдруг увидели двух наших офицеров, возвратившихся из плена. Все, даже весьма мало знакомые, бросились обнимать их. Все ласкали их как пламенно любимых братьев, избавившихся от хищных когтей кровожадной смерти. Натурально, что вопросы сыпались за вопросами. Они, также от чрезвычайной радости, едва в силах были говорить. Из несвязных слов узнали мы наконец причину их возвращения. Маршал Сен-Сир, благороднейший и человеколюбивейший из всех французских генералов, видя ежедневно умножающийся недостаток в пище, предложил всем пленным свободу с условием, чтобы в продолжение года обязались они не служить против французов; офицеры не решились сего сделать и получили позволение побывать в русском лагере, дабы узнать мнение своих начальников по сему предмету. Приключение одного из офицеров довольно любопытно. В сражении 5-го числа, командуя эскадроном Нижегородского конного полка, возвращался он из атаки: надобно было перескочить через небольшой ров. Пропустив своих солдат, он спешил за ними, но, к несчастью, в самое то время лошадь споткнулась и сбросила его с себя. Мгновенно был он окружен польскими уланами, все пики обратились на него, он получил уже два удара и без благородной помощи графа Стадницкого, начальника поляков, погиб бы неизбежно. Великодушный Стадницкий, отразив пики солдат своих, спас ему жизнь, но не мог воспрепятствовать грабительству. Убедительные просьбы его едва могли сохранить мундир пленника. Услышав, что офицер наш говорит по-французски, он спешил представить его Сен-Сиру, издалека наблюдавшему движение войск своих. Маршал говорил с ним весьма снисходительно и, увидев кровь, с участием приказал доктору перевязать раны. По повелению Сен-Сира он был отведен в Дрезден и оставлен до прибытия сего генерала в собственной квартире маршала. Случай сей предохранил его от неприятности, которую испытали прочие наши пленные. Французы имеют обыкновение хвастаться своими трофеями. Шесть пушек, взятые ими, и все пленные водились по улицам Дрездена. Церемония эта, особенно на сей раз, была довольно странной. Чудной казалась одежда наших воинов, но наряд некоторых офицеров был еще забавнее. Весьма догадливые и усердные к ближним, солдаты Наполеона знали, что побежденные пленники не будут иметь камердинеров, которые бы чистили им платье и сапоги, рассудили за благо не допустить до того, чтобы самим исполнять эту должность, – и сняли с них все, что только можно было снять. Добрые немцы, с жалостью смотревшие на положение несчастных, отдавали с плеч одежду свою, чтоб прикрыть, по крайней мере, наготу их. Само собой разумеется, что одежда не всегда приходилась в меру… Но в то время никто не думал о щегольстве… Каково же было торжественное это шествие?.. Впрочем, жители и все офицеры французского штаба обходились с русскими весьма ласково. Входя в горестное их состояние, банкиры не отказывали даже в нужной сумме денег… Сен-Сир, возвратясь с поля сражения, был столько добр, что пригласил к ужину офицера нашего, в его квартиру отведенного.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*