Елизавета Бута - Автомат Калашникова. Символ России
Письмо всколыхнуло во мне многое. Очень хотелось повидать родных и близких. Сердцем рвался я на Алтай, а ехать пришлось в город, с которым у меня было связано лишь то, что довелось мне работать там над модернизацией пулемета конструкции П. М. Горюнова, чье рабочее и творческое становление прошло в Коврове.
Признаться, поездка эта меня и радовала, и пугала. Особенно смущало то, что мне, сержанту, доведется работать рядом с конструктором – генералом, да еще и соревноваться с ним. Волновался, как примут на заводе «чужака», не станут ли ставить палки в колеса. Я ведь был из конкурирующей «фирмы».
Чтобы дать возможность мне быстрее врасти в обстановку и познакомиться с людьми, со мной поехал представитель ГАУ инженер-подполковник В. С. Дейкин. Это позволило на месте оперативно решить целый ряд организационных вопросов, в частности связанных с назначением ко мне в помощь знающих дело конструкторов и опытных рабочих, без которых главный конструктор образца, будь он хоть семи пядей во лбу, не сумеет по-настоящему отработать свое изделие.
Станковый пулемет образца 1943 года конструкции Горюнова (СГ-43). На Ковровском заводе до конца войны было выпущено 28882 пулемета Горюнова. СГ-43 оснащался тяжелым сменным стволом, который необходимо было заменять через 500 выстрелов, для замены требовалось до 8 секунд. В комплект входило два запасных ствола
Специалистом по отработке технической документации, а затем и по изготовлению образцов мне порекомендовали молодого конструктора Александра Зайцева. Мы с ним очень быстро нашли общий язык. Сблизили нас, по всей вероятности, молодость и увлеченность делом. Мы были готовы день и ночь пропадать на заводе, особенно когда шла работа над первыми образцами. Постоянно вносили какие-то изменения, как в отдельные детали, так и в узлы в целом.
И вот первые образцы готовы. Можно приступить к отладочным испытаниям. Для их проведения на заводе имелся специально оборудованный тир. Я слышал, как там постоянно шли стрельбы. Спросил однажды Зайцева:
– Кто это ежедневно палит?
– Так ведь испытывают опытные образцы Василия Алексеевича Дегтярева. Он готовится к участию в том же конкурсе, что и ты.
– Когда же нам испытывать свой образец?
– Дейкин сейчас выясняет, какое время выделят нам. Наконец нам для отладочных стрельб отвели часы, когда тир покидали конструкторы и отладчики КБ В.А. Дегтярева. Кстати говоря, как это ни парадоксально, проработав почти год в Коврове, я так ни разу и не встретился со знаменитым конструктором. Мы отрабатывали каждый свои образцы, словно отгороженные каким-то невидимым забором.
Подошло время подавать заявку на участие в сравнительных испытаниях. В Ковров прибыли представители главного заказчика. Перед отправкой образцов на полигон они придирчиво проверили, в полной ли мере удовлетворены технические требования, предъявляемые условиями конкурса, обеспечены ли заданные нормативы по кучности боя, по весу и габаритам оружия, по безотказности в работе, живучести деталей, по простоте устройства.
И здесь у нас произошел, скажем так, незапланированный прокол. При отработке дульного устройства испытание на кучность боя проводил у нас обычно один стрелок. Он настолько уверенно чувствовал работу первых образцов (приловчился к ним, что ли?), что без особых усилий не только укладывался в заданный норматив, но и перекрывал его. И я доложил заказчику, мол, по этому параметру у нас все в порядке. Незадолго до проверки оружия представителем заказчика узнаю: наш стрелок-отладчик уволился с завода и куда-то уехал. Особого значения этому мы не придали, уверенные, что и без него будет достигнут необходимый результат.
Однако когда началась проверка, то прежних параметров по кучности боя мы достичь не сумели. До сих пор помню укоризненный взгляд представителя заказчика:
– Зачем вы меня обманули?
Хорошим уроком стал для меня тот эпизод. Нельзя делать поспешных выводов, относиться легкомысленно, с пренебрежением к любой мелочи, пока не убедишься, что образец надежно действует в руках каждого, кто берет его в ходе проверки. Пришлось нам с Сашей Зайцевым и с отладчиками быстро устранять недостаток, доводить автомат по кучности боя до уровня, требуемого условиями конкурса.
Из всех бригад мы первыми прибыли на полигон, где в свое время родился проект моего автомата. Теперь проект, воплощенный в металл, вернулся сюда в готовых образцах.
Знакомые подмосковные места. Встречи с теми, с кем сблизила совместная работа в годы войны. И самая желанная встреча – с Катей, разлука с которой длилась почти год.
И вот один за другим на полигон стали приезжать конструкторы. В.А. Дегтярев шел от машины, не глядя по сторонам, думая о чем-то своем. Прославленного конструктора Г.С. Шпагина я узнал сразу, едва встретил его на одной из дорожек военного городка. Видимо, хорошо запомнил его лицо по публиковавшимся в газетах снимкам. С Сергеем Гавриловичем Симоновым поздоровались как давние знакомые. Вспомнили нашу совместную поездку на полигон, беседу в поезде.
Обмениваемся мнениями с Н.В. Рукавишниковым, Н.М. Афанасьевым, И.И. Раковым, К.А. Барышевым, работавшими на полигоне. Много знакомых лиц, опытных разработчиков.
Не утаю, закрадывалась мысль: «С кем ты взялся соревноваться? Жди, что первым покинешь полигон». И тут же приходило спасительное: «Не боги горшки обжигают. И ты можешь победить в конкурсе».
Сомнения и надежды. Без них конструктору ничего не создать. Но, сомневаясь, обязательно следует верить в лучший исход. Конечно, если хорошо поработал над образцом, если уверен в себе и в тех, кто тебе помогает, если идешь на опережение технической мысли. Если не устаешь совершенствовать уже, казалось бы, доведенное до кондиций изделие.
Голос своего автомата я узнавал безошибочно. Мы часто не присутствовали на сравнительных испытаниях лично, чтобы не вмешиваться в процесс стрельб. Порой эмоции захлестывали некоторых конструкторов, и они мешали испытателям работать.
И вот сидишь иной раз на стуле или стоишь перед чертежной доской и слушаешь, замирая, как «шьет строчку» твое оружие. Одного боишься: чтобы мелодия не оборвалась. Пауза – это, как правило, задержка. Помню, проходил испытания образец моего карабина. Знал, в магазине десять патронов. Вдруг услышал: в ходе очередной стрельбы сделано не десять выстрелов, а меньше. Сорвался с места и бегом к телефону.
– В чем причина задержки? – спрашиваю испытателя.
– Да не беспокойся ты ни о чем. На огневой рубеж вышел лось, и мы пока огонь прекратили, – успокоил стрелок.
А однажды было и такое. Заметив, что в стрельбе произошел сбой, я опять вышел на связь.
