Юрий Прокушев - Юность Есенина
Обращаясь к ранним стихам Есенина, мы видим, что общественный идеал поэта в них только намечается. Социальные, эстетические, нравственные убеждения поэта еще только складываются. При всем том реалистическая тенденция развития поэтического таланта Есенина, демократическая направленность его взглядов в клепиковский период очевидны.
На московской земле
«Лучше всего, что я видел в
этом мире, - это все-таки Москва».
Есенин.«Я был в Москве одну неделю, потом уехал. Мне в Москве хотелось и побыть больше, да домашние обстоятельства не позволили, купил себе книг штук 25»[129], - писал Есенин Панфилову 7 июля 1911 года. Это была его первая встреча с миром большого города. Рядом с Замоскворечьем, где он остановился у отца, за Москвой-рекой, величественно раскинулись златоглавые соборы и дворцы Московского Кремля. Вдоль Китай-городской стены от Ильинских ворот причудливо прилепились лотки и палатки знаменитого Никольского книжного рынка. Настоящее книжное море. Оно неудержимо влекло к себе книголюбов со всех концов города. И как, наверно волновался Есенин, впервые попавший сюда! Забыв про все на свете, он рассматривал старинные издания «Слова о полку Игореве», потускневшие от времени сборники русских былин, народных песен и сказок, листал заветные томики Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Кольцова, Никитина. Заядлый константиновский книголюб прихватил с собой 25 книг - целую библиотеку. Юному поэту, конечно, не по сердцу пришелся купеческий дух Замоскворечья. Но и здесь было такое, что не могло не вызвать его интереса. Вблизи мясного магазина, где отец Есенина - Александр Никитич - долгие годы работал приказчиком, возвышались огромные корпуса знаменитой в России фабрики книг - типографии Сытина. Рабочие типографии часто заходили в мясной магазин. Один из них - корректор Воскресенский - заинтересовался приехавшим из деревни сыном приказчика, пишущим стихи, и отправился с Сергеем Есениным к поэту Ивану Белоусову. Последний в своих воспоминаниях рассказывает: «…передо мной стоит скромный, белокурый мальчик, - до того робкий, что боится даже присесть на край стула, - стоит, молча потупившись, мнет в руках картузок. Его привел ко мне (помнится, в 1911 г.) репетитор моих детей - Владимир Евгеньевич Воскресенский, „вечный студент“ Московского ун-та, народник, служивший корректором при типографии Сытина. „Я к вам поэта привел, - сказал Воскресенский и показал несколько стихотворений, - это вот он написал, - Сергей Есенин!..“ Не помню, какие стихи он принес. Но я сказал поэту несколько сочувственных слов. А молодой поэт стоял, потупившись, опустив глаза в землю»[130].
Волнение Есенина было понятно. Впервые стихи его слушал настоящий поэт, долгие годы связанный с Суриковским литературным кружком писателей из народа, выпустивший еще в конце прошлого века несколько стихотворных сборников суриковцев.
Берег Оки у Константинова.Есенину в свой первый приезд к отцу «в Москве хотелось… побыть больше». Он тогда не предполагал, что скоро вновь появится в Москве, и уже сравнительно надолго: станет работать в типографии Сытина, бывать в Суриковском литературном кружке, заниматься в народном университете Шанявского.
Прошел год. Закончив учебу в Спас-Клепиках, Сергей Есенин возвращается в родное село. «Когда он окончил курс и мы с ним расставались, - рассказывает Е. М. Хитров, - я ему советовал поселиться где-нибудь или в Москве или в Питере и там заниматься литературою под чьим-нибудь хорошим руководством. Иначе трудно надеяться, чтобы стать на современный уровень литературных исканий и быть замеченным»[131].
Лето 1912 года Есенин проводит в Константинове: рыбачит, бродит в заливных лугах, бывает на постройке плотины и шлюза на Оке. «У нас делают шлюза, - сообщает он Панфилову, - наехало множество инженеров, наши мужики и ребята работают. …Уже почти сделали половину, потом хотят мимо нас проводить железную дорогу»[132].
Главное, чем живет Есенин, что занимает его, - стихи. В знойный летний день, уединившись в амбаре, что стоит на усадьбе, за домом, он увлеченно работает, создает новые стихи, переделывает «старые», клепиковские, иной раз отказываясь целиком от ранее написанного. Есенин собирается послать стихи в Москву. «Дай мне, пожалуйста, - просит он своего клепиковского друга, - адрес от какой-либо газеты и посоветуй, куда посылать стихи. Я уже их списал. Некоторые уничтожил, некоторые переправил»[133].
Но адрес не понадобился…
В конце июля 1912 года Есенин снова едет в Москву. Родные хотели, чтобы он продолжил учительское образование. «Надежды их, - замечает Есенин в одной из автобиографий, - простирались до института, к счастью моему, в который я не попал»[134]. Дело не только в том, что за время учебы в Клепиках юному поэту, по собственному признанию, методика и дидактика настолько осточертели, что он и слушать не хотел о педагогической профессии.
Суть в другом: с ранних лет для Есенина жизнь была неотделима от стихов. С поездкой в Москву у Есенина были связаны совершенно иные надежды, чем у его родных. Он мечтал о поэтическом признании. Ему хотелось напечататься в каком-нибудь журнале или газете, встретиться с московскими поэтами, почитать им стихи. Но все это произошло далеко не сразу. Поначалу Есенину пришлось заниматься совсем иным делом. «Отец, - рассказывает сестра поэта, Александра Александровна Есенина, - вызвал его к себе в Москву и устроил работать в контору к своему хозяину, с тем чтобы осенью Сергей поступил в учительский институт»[135]. Живет Есенин в это время вместе с отцом на втором этаже небольшого деревянного дома в Большом Строченовском переулке. Мясной магазин Крылова помещался рядом, на соседней улице Щипок.
Отец Есенина провел в Москве большую часть своей многотрудной жизни. «Более тридцати лет, - вспоминает А. А. Есенина, - с тринадцатилетнего возраста до самой революции, отец проработал мясником у купца… Тяжелая жизнь наложила на глаза отца глубокий отпечаток, и в них иногда было столько грусти и тоски, что хотелось приласкать его и сделать для него все самое приятное. Но он не был ласков, редко уделял нам внимание, разговаривал с нами, как со взрослыми, и не допускал никаких непослушаний. Но зато, когда у отца было хорошее настроение и он улыбался, то глаза его становились какими-то теплыми, и в их уголках собирались лучеобразные морщинки. Улыбка отца была заражающей.
