Макс Ронге - Разведка и контрразведка
Для широкого распространения сведений по шпионажу с тем, чтобы приучать к осторожности солдат, мы выпустили воззвание «Остерегайтесь шпионов», которое было распространено в 50 000 экземплярах во всех казармах, в жандармерии и в пограничной охране.
Областью, наиболее удобной для охоты за шпионами, являлась Греция, где работал капитан Ишковский. Его поддерживало полицейское управление. Процессы шпионов, захватывавшие частично и 1914 г., позволяли глубоко заглянуть в русскую систему шпионажа. Дом полковника Батюшина на Саксонской площади в Варшаве, где капитан Терехов и капитан Лебедев выработались в прекрасных помощников, сильно беспокоивших нас во время мировой войны, давал в своих стенах приют предприятию, работавшему с массой руководителей — начальников групп, вербовщиков агентов, разведывательных инспекторов и женщин. Эти последние особенно охотно использовались в качестве посредниц и вербовщиков, причем те, которые попали в наши руки, как, например, Мария Тромпчинская, Ева Войчик и др., особенной красотой не отличались. По установившимся у нас традициям, мы, по крайней мере, в мирное время, не использовали для работы женщин, возможно, из-за недостатка денежных средств, а также из опасения разного рода неизбежных женских историй. Что касается женщин высшего круга, то благодаря отсутствию у них военных знаний, от них нельзя было ожидать результатов, соответствующих затратам, и они использовались скорее для политической разведки. Возможно, что русские женщины, вследствие внутриполитических условий, обладают особенной склонностью к агентуре, и я до сих пор помню о многолетней докучливой деятельности жены русского ротмистра Иванова в Сосновицах.
Вербовщики и посредники Батюшина нередко имели целые бюро, как, например, Зигельберг, Самуэль, Пинкерт, Соломон Розенберг и прежде всего Иосиф Герц — правая рука полковника Батюшина, специалист по фабрикации фальшивых паспортов, фальшивых крепостных планов и т. п. В конце 1913 г. говорили, что Герц был уволен из-за мошенничества на таможне, однако Батюшин, получив в конце 1914 г. командование частью, якобы принял его в качестве поставщика.
Так как у русских количество играло большую роль, то Батюшин имел армию доверенных лиц, хозяев явочных квартир, старших дворников и подручных. Это массовое использование сил имело тот недостаток, что слишком много народа было знакомо с работой, и они могли, в случае нужды, выболтать все за деньги. К сожалению, у нас не было средств для наилучшего использования этого промаха, типичным примером которого может служить процесс шпионской группы Пичкура, к которой принадлежал известный нам шпион Бронислав Дирч. Он хотел быть очень хитрым и заранее сообщил о своем прибытии по ту сторону черно-желтых пограничных столбов. Полицейскому комиссару Францу Хорвату во Львове, прекрасно работавшему в контрразведке во время войны, удалось арестовать по этому следу Пичкура и еще пятерых его товарищей, жизнь которых прервалась в венском государственном суде.
Чересчур одинаковое снаряжение агентов Батюшина также несомненно вредило образцовой в остальном отношении разведывательной службе. Все собиравшие сведения о крепостях получали армейский карманный фотографический аппарат «Экспо» (Тромпчинская, Лангнер и Сокалук (Соботкин)). В 1911 г. Лангнер и Сокалук, в сопровождении Лидии Кащенко, наблюдали за большими армейскими маневрами.
Аналогичным образом был организован разведывательный центр в Киеве, которым руководили полковник Галкин и его помощник Беловцев. Об этом центре мы слышали еще чаще, так как он был направлен исключительно против нас, тогда как Батюшин работал и против Германии. Одесский центр работал против Румынии и Венгрии, что было доказано после ареста Епифана Куруца. В мае 1914 г. в одном туристе, проезжавшем по Семиградии, признали русского военного атташе в Бухаресте, полковника Семенова. Мы тогда полагали, что ему было поручено обследовать юго-восточную часть государства. Во время войны наши предположения подтвердились.
Не довольствуясь этим, русский шпионаж протягивал свои щупальца против центральных держав и из-за границы. При поддержке некоего Гампена в Копенгагене, полковник Ассанович развил энергичную деятельность из Стокгольма. Один из агентов Ассановича, русский, некий Бравура, завербовавший венгерца Велесси, впервые со времени моего пребывания в разведывательном бюро Генштаба привел в движение венгерские суды. У них было мало практики, поэтому им понадобилось три недели, чтобы разыскать Бравура, несмотря на то, что им неоднократно помогал офицер разведывательной службы в Будапеште. Едва успели арестовать Бравуру, как в венгерских газетах тотчас было опубликовано все это дело со всеми подробностями, которые могли выясниться только из протоколов суда. Как слабо власти держали прессу в своих руках, выяснилось во времена кризиса. Венгерский премьер-министр не осмелился даже выступить против разглашения военной тайны, опасаясь обратных результатов.
Один шпион Гампена, финляндец Ян Копкен, работавший под разными фамилиями, был арестован в Аграме. В Хорватии и Славонии шпионы подлежали военному суду, причем за эти преступления полагалась смертная казнь. Приговор не вызвал никакой сенсации, однако он не был приведен в исполнение, а заменен 16 годами тюремного заключения.
Швейцария использовалась французским и русским шпионажем в качестве опорного пункта. Известный уже нам столп русской разведки полковник Ромейко-Гурко, работавший при поддержке обер-лейтенанта барона Унгерн-Штернберга, пользовался такой дурной репутацией, что даже Италия отказалась его принять, когда он в 1913 г. должен был занять пост военного атташе в Риме. Кроме того, в Аннеси, на французской территории, проживал полковник русского генштаба Владимир Николаевич Лавров, развивавший активную шпионскую деятельность из Женевы.
Из массы фактов того времени следует упомянуть об отставном казачьем офицере Михаиле Додонове во Львове, который имел задание не только вербовать агентов и обследовать Перемышль, но также и подготавливать взрывы мостов и других объектов в случае мобилизации.
Первым их диверсионным опытом был, несомненно, взрыв на Каменном толе, близ Вены.
Один русский агент завербовал немца Германа Прюфера и поручил ему снять при свете магния краковские форты. Этот первый опыт оказался неудачным. Сторожевые посты не дали ослепить себя, часовой выстрелил, испортил аппарат, ранил и арестовал Прюфера.
Русский подполковник Яцевич попался во Львове в открытом шпионаже. Правда, он дешево отделался, ибо в то же время русскими в Варшаве был арестован за такие же дела наш обер-лейтенант Роберт Валолох. Обе стороны охотно пошли на обмен.
