Эдуард Малофеев - Футбол! Вправо, влево и в ворота!
Мои воспоминания о главной команде страны связаны не только с тренировками и матчами, победами и поражениями. В сборной судьба меня свела с прекрасными людьми. До сих пор вспоминаю заботу об игроках, которую проявлял врач Олег Маркович Белаковский. Его внимание к людям, готовность прийти на помощь были из разряда уже не отеческой, а прямо-таки материнской любви. Да, он был прежде всего врач, специалист, и, следуя клятве Гиппократа, не забывал: «Главное — быть человеком». Создавалось впечатление, что у него не было неотложных дел — он по первому же зову бросался помогать любому. И не только игрокам, но и их семьям. А свой первый утренний обход игроков совершал еще перед нашим подъемом. Олег Маркович всегда помнил о всех, даже мелких ссадинах и ушибах, проверял нашу готовность к футболу. Своим вниманием к людям, бескорыстным стремлением помогать им, он на долгие годы проник мне в душу.
Что же касается главного тренера — Михаила Якушина, он не раз и не два подтверждал справедливость своего прозвища Хитрый Михей. Играли мы со сборной Шотландии в Глазго. В те времена состав у шотландцев, в котором блистал легендарный Денис Лоу, был по-настоящему звездный. И вот Якушин переводит меня из атаки на место левого полузащитника. Дает установку Муртазу Хурцилаве по опеке Лоу. Как обычно, выслушав все наставления, Муртаз переспрашивает: «Какой у него номер?» А потом полностью выключает прославленного шотландца из игры. А мне Михаил Иосифович говорит: «Плотней играй. Ты работоспособный, ты можешь стать лидером в паре с противником, инициатива в паре всегда должна быть у тебя». Такие вот короткие наставления. Я действительно сыграл «плотно», а моя активность привела к тому, что защитник сборной Шотландии, в момент, когда я решительно пошел на него, потерял контроль над ситуацией и, вместо того, чтобы спокойно отдать мяч назад голкиперу (тогда еще не ввели запрет на пас ногой вратарю), направил его по неберущейся траектории в свои ворота. Эту встречу мы выиграли со счетом 2:0.
А в Югославии, когда Игорю Рёмину пришлось играть против их знаменитого форварда Скоблара, и в первом тайме он буквально «раздевал» нашего защитника, Михаил Иосифович установку на вторую половину встречи провел так. «Игорь, — сказал он. — Не вижу в тебе отца. Не вижу Сашки! Да он бы этого Скоблара так плотно зажал, что тот ничего бы сделать не смог. Вспомни, как отец играл — так и играй». Отец Игоря когда-то играл вместе с Якушиным в московском «Динамо». И так эта установка на нашего товарища подействовала, что во втором тайме Скоблара на поле практически не было видно.
А еще Якушин четко предугадал, что необходимо сменить нападение в ответном матче четвертьфинала первенства Европы после поражения от Венгрии 0:2 и как именно — он выпустил на поле Бышовца, Еврюжихина и Банишевского. Один из трех победных мячей забил Бышовец, в другом случае венгерский защитник забил автогол.
В четвертьфинал мы вышли, победив в отборочной группе. После выигрыша в Хельсинки со счетом 5:2 я был признан лучшим игроком сборной СССР того матча. Маленький серебряный кубок напоминает мне об этом дне до сих пор. А на обратном пути мне довелось блеснуть уже не игрой, а сообразительностью в разговоре. День нашего возвращения совпал с днем рождения Алика Шестернева. Финляндия была страной, как говорил Остап Бендер, измученной сухим законом. И все-таки мы пива купили — так и доехали до Выборга. Но мы же были русские люди! Вот товарищи по купе, а это были Лев Яшин, Эдик Стрельцов и сам именинник, уже на нашей территории и сказали:
— Молодой, не порядок. Что ж мы так и не отпразднуем день рождения Алика по-человечески?!
На обратном пути к вагону, когда я нес несколько бутылок водки, меня, что называется взяли с поличным Якушин и Старостин.
Михаил Иосифович, подмигнув (я заметил!) Андрею Петровичу, воскликнул:
— Так вот кто нож в спину сборной воткнуть может!
Пересилив секундное замешательство, с мыслью «Господи, пронеси!», я ответил:
— Ничего подобного, Михаил Иосифович. Дело в том, что, когда мы приедем домой, футболисты, конечно же, соберутся за праздничным столом. Вот я и решил помочь старшим товарищам — не тащиться же им в Москве по магазинам!
— Ох, смотри! — отвечает Якушин. — Будешь наказан.
— Хорошо, — говорю…
Умудренные жизнью люди, они все знали и понимали. Знали, кого и когда следует наказывать, понимали, когда не стоит. Меня, например, никак не наказали. А в купе «старики» резонно заметили:
— Все нормально. Сумел ответить, значит, молодец. Ты же знаешь, что не себе покупал, так чего же ты переживаешь?
Да, врать у нас считалось недопустимым, но уметь быстро ответить на каверзный вопрос, не лезть за словом в карман…
Когда мы прибыли в Москву, я сразу же решил ехать на Белорусский вокзал, чтобы отправиться в Минск. И вот тут Лев Иванович сделал мне замечание:
— Не отрывайся от коллектива, молодой! А как же вместе со всеми в бане попариться, а?!
Была у нас такая традиция, и я ее впопыхах чуть не нарушил. Мы ходили в Сандуны или в Центральные бани, и только когда наши старшие товарищи по сборной, напарившись от души, уезжали домой, сами разъезжались и расходились по своим делам. В этом был определенный долг уважения перед старшими футболистами. По-прежнему считаю, он должен культивироваться в каждой команде. Вообще уважение к старшим, основа основ любого коллектива. Об этом мне не раз напоминали Бесков и Морозов, Якушин и Старостин.
А вот еще одно воспоминание об играх тех лет, которое можно считать не столько курьезным, сколько поучительным. Я расскажу о матче сборных команд СССР и Греции. Эта отборочная игра чемпионата Европы проходила как раз в то время, когда власть в Греции была в руках «черных полковников» и отношения между нашими странами, обычно весьма дружественные, обострились. С одной стороны этот матч для нас был решающий — выигрываем, и мы в четвертьфинале первенства Европы, а с другой стороны, игра была, можно сказать, рядовая — ведь отборочных матчей играется несколько. Но на этот раз в спорт вмешалась политика. Перед выездом сборная была приглашена в ЦК компартии СССР, где нам обрисовали обстановку, объяснили, что возможны провокации, хотя рядовые греки к советским людям относятся хорошо. Прибыв в Грецию, мы разместились в афинском отеле, а тренировались в Пирее. Так вот, после тренировки накануне матча начался ливень, а автобус за нами почему-то не приехал. Тогдашний председатель Федерации футбола СССР и руководитель нашей делегации Валентин Гранаткин говорит: «Это провокация. Не поддаемся. Действуем спокойно». Мы разулись, засучили тренировочные брюки (потому что воды на улицах по щиколотку) и босиком пошлепали к метро. Сели в поезд и приехали в гостиницу, так сказать, своим ходом.
