Збигнев Войцеховский - Диана была такой!
Рубикон перейден
Аристократия, да еще английская — очень интересная аристократия. Кроме самых разнообразных традиций, есть у нее и весьма необычные для простых смертных правила. Например, вовсе не считается обязательным, чтобы в браке муж и жена подходили друг другу. Если подходят — это замечательно, право же, но вовсе и не обязательно.
Увы, чистота английской аристократической крови требует от супругов жертв. Молодым людям, вступающим в брак, будто говорят: помните, любовь любовью, но вы кладете свои жизни на алтарь английской истории. И чем выше титул, тем значимее может быть жертва. Тем больше к вам требование истории.
Но тем не менее английская аристократия — это не мизерная кучка снобов, следящих за чистотой крови. Число аристократических семей достаточно велико, чтобы не только не допустить инцеста или иного кровосмешения, но и выбрать себе хотя бы что-то более-менее подходящее.
Диана не была той единственной, на ком клином сошелся свет для королевского двора Виндзоров. И прислушайся Чарльз к восклицаниям и осторожным советам своих друзей, он бы задумался.
После высоких приемов, оставшись в тесной мужской компании, принцу говорил его близкий друг, уже упомянутый здесь Палмер-Томкинсон, что Диана никакая не пара Чарльзу. Никоим образом! И когда Чарльз вдруг сказал, что думает на ней жениться, Палмер впал в прострацию, а затем бросился переубеждать Чарльза. Он говорил о том, что они совершенно разные во всем: в образовании, в широте интересов, в понимании своей роли, в понимании жизни. Да она, Диана, дурочка же, в конце концов. Милая, учтивая, соблазнительная, но ограниченная до такой степени, что если ее нарядить кухаркой, никто не сможет разглядеть в ней аристократку!
Мне кажется, Палмер допустил одну большую ошибку. Ни в коем случае нельзя было, что называется, опускать Диану в глазах принца. Ведь если вам нравится человек, а кто-то пытается уронить его достоинства в ваших глазах, первая ваша реакция — сопротивление, поиск аргументов против вас.
И принц тут же нашел такие аргументы. Да, они разные. И это очень хорошо.
Тут вспомним, кого видел Чарльз в роли своей жены. Друга. Женщину, которая нужна ему для поддержки, понимания. Женщину, которая всю себя отдаст единственной цели — цели служения монархии и Англии. Принц был уверен, что Диана сможет сделать именно это — забыть себя и помнить о королевстве. Ведь она же так внимательна, да что внимательна — она же предана ему!
Вот это уж воистину, как можно было напустить столько пыли в глаза, чтобы подумать, что Диана вдруг отречется от себя во благо Англии?
Эта «романтическая натура», начитавшись дешевых женских романов, грезила о принце, принца добивалась, чтобы что? Вот так взять и пойти на службу? Вот так взять и подчинить свою жизнь скучному распорядку дня королевы?
Нам обязательно нужно принять во внимание: жизнь королевы — это именно служба. Это распорядок дня, да что дня — недели и месяца, где все расписано по часам, например: прием посла, обед (деловой обед!) с министром финансов, выступление там-то, визит туда-то, выступление где-то… Если вы посвящаете своей работе, даже самой любимой, восемь часов или десять в день, то королева остается королевой все двадцать четыре часа в сутки, и даже на отдыхе королева остается ею — монаршей особой.
Диана впоследствии томно рассказывала своим «придворным» биографам, что-де она мечтала выйти замуж и жить именно за мужем, то есть — беспечно, будем понимать это прямо. Принц Чарльз, по ее словам, должен был заменить ей и отца, и брата, и идеального поклонника. Он должен был во всем поддерживать ее, оберегать. Говорить что-то вроде того, что она всегда молодец, что у нее все получается…
Хотелось бы верить в это. Но не верится. И на это есть две причины. Причина первая: а о какой, собственно, поддержке мечтала Диана? О каком таком деле думала, где у нее должно было что-то получаться и что должен быть замечать принц?
Может, она занималась наукой? Не похоже — с ее-то «любовью» к обучению. Нигде не проскальзывало. Может, у нее было страстное увлечение? Вот помните, у бабушки ее, Рут Фермой, было увлечение музыкой, и она стала зачинателем фестиваля, она жила им, сделала его популярным и нужным всем музыкантам того времени. Да нет же, что-то не видно в биографии Дианы ее страстной игры на рояле или волынке. Диана рисовала? Помилуйте. Писала стихи? Отнюдь, бог миловал: представьте, что бы сейчас творилось на литературном поле с этими стихами — да их бы на Нобелевскую премию выдвигали каждый год. Так на какую такую поддержку рассчитывала Диана, выходя замуж за принца?
Да не было ничего. Диана прямо рассчитывала весело и беззаботно именно «жить за мужем».
Это первая причина не верить Диане.
А вот и вторая. Маленький эпизод из действия на одном приеме. Но очень значительный эпизод. Значимый. Да нет же, утверждаю я сейчас — знаковый!
Надеюсь, мои дорогие читатели уже составили себе какое-то представление о разных аристократических приемах? Значит: манеры, этикет, правила, нормы. Диана, кстати, даже когда была весела и непосредственна, всегда придерживалась этих неписаных правил. Веселье и жизнерадостность никто не отменял ни в одном месте Англии, но главное — шутка должна быть уместной, а громкость смеха желательно чтобы соответствовала степени юмора в шутке.
Итак, вернемся в Балморал, где проходят соревнования, которые лицезреет сама королева: там шотландцы, насколько вы помните, в своих смешных клетчатых юбках бросают бревна, колеса и камни — кто дальше закинет. На эти Бремарские игры приглашена, как мы знаем, и Диана. Я писал уже о том, что она произвела там самое лучшее впечатление на гостей и хозяев. Мила, непосредственна, весела…
Но вот пикник на открытом воздухе. Это не те пикники, где нужно самим жарить сосиски на углях. Это королевский пикник. Это слуги, это безукоризненная организация всего и вся. Вы просто отдыхаете. Ваше движение бровью замечается дворецким или официантом. К вам бегут с готовностью налить, забрать, подать, принести. И тут у нашей леди Дианы вырывается фраза, которую все присутствующие предпочли не заметить и забыть. Но вот спустя время, когда случилось все, память наша вытаскивает из самых глубин сознания те слова и словечки, которые объясняют случившееся как нельзя лучше.
Вырвалось тогда у Дианы. Она воскликнула искренне, так, что все поняли ее признание именно как требование души.
Глядя на все вокруг себя, Диана воскликнула, что вот это вокруг — вот это жизнь! Что именно вот такая жизнь — для нее! И тут же разухабисто позвала дворецкого: эй, там, подойди-ка, милый!
