Пол Баррел - Королевский долг
Когда заканчивали пить чай — но не раньше шести часов, — королева пила джин с тоником. День заканчивался официальным приемом, вечеринкой с коктейлями или торжественным ужином. Если же ни у королевы, ни у герцога Эдинбургского никаких дел не было, то они могли провести вечер вдвоем, просто поужинать вместе в окружении собак. Ужинали всегда в восемь пятнадцать (если только на ужин не была приглашена королева-мать, потому что она вечно опаздывала). Если на ужин ждали королеву-мать, то приходилось откладывать его до половины девятого, а иногда и до девяти. А она всегда появлялась с самым невинным видом и спрашивала своим тихим голосом: «Это вы меня ждете? Я что, опоздала?».
Даже когда все члены семьи собирались в церковь, она не могла не опоздать. Однажды в Сандринхеме, когда мужская половина королевской семьи уже уехала в церковь, королева с одной из фрейлин осталась ждать королеву-мать. Я, как обычно, стоял у дверей. Они ждали и ждали, а королева-мать все не появлялась. Служба должна была начаться в одиннадцать. Время шло. Королева надела перчатки и сердито сказала: «Придет сегодня королева Елизавета или мы зря прождали?».
Ровно в одиннадцать в коридоре послышался стук шагов. Королева-мать появилась, как всегда, в своей шляпке с перьями. «Я что, опоздала? Я заставила вас ждать?».
Но королева не показала, что сердится. Мило улыбаясь, обе вышли на улицу, и я стал открывать для них дверцы машины. Когда королева уселась на заднее сиденье, я, как обычно, наклонился и накрыл ей ноги пледом.
Слава богу, чаще всего жизнь королевы была четко спланирована. В Букингемском дворце, если королева ужинала в одиночестве, то всегда включала телевизор в столовой. Я стоял в дверях, на случай если понадоблюсь королеве, когда она смотрела «Моркомб и мудрец», какой-нибудь детектив или девятичасовые новости по Би-би-си.
Однажды, когда я был в комнате для прислуги, из комнат королевы послышались радостные крики и собачий лай. Мы с пажом Кристофером Брэем недоуменно переглянулись.
Мы так удивились, что без приглашения бросились к королеве. Как только мы появились в дверях, она позвала нас в комнату. «Скорее, идите сюда!» — торопила она. Королева вся сияла. Очевидно, что-то так потрясло ее, что она даже вскочила на ноги. «Такая радость!» — сказала она.
Оказалось, фигуристы Торвилл и Дин выиграли золото на Олимпийских играх в Сараево, исполнив танец на льду под «Болеро» Равеля,
После ужина у меня оставалось всего две обязанности, после чего мой рабочий день заканчивался. Во-первых, я должен был принести королеве поднос с двумя стаканами, бутылкой воды «Мэлверн» без газа для королевы и бутылкой виски «Гленфиддич» и пива «Дабл Даймонд» — для герцога Эдинбургского. И во-вторых, надо было выгулять собак перед сном. Когда мы возвращались с прогулки, я отводил собак в их комнату в Королевском крыле. Иногда Ее Величество приходила пожелать им спокойной ночи. Она еще не успевала переодеться и была в вечернем платье, в колье с бриллиантами и серьгах с драгоценными камнями. Королева вставала на четвереньки и смотрела, удобно ли устроились ее собаки в своих корзинках или на подстилках. «Не забудь открыть им на ночь окно. Спокойной ночи, Пол». Очередной рабочий день закончен. Для меня. А у королевы было еще одно дело. Перед сном она обязательно записывала события дня в своем дневнике — всегда карандашом. Как и дневники королевы Виктории, ее записи попадают в Королевскую Коллекцию. Даже перед сном королева не забывала о своих государственных обязанностях.
В мае 1978 года во дворце появилась новая портниха. Она должна была штопать носки принца Филиппа, перешивать при необходимости костюмы и рубашки, латать постельное белье и стирать собачьи полотенца. Тогда я на нее не обратил особого внимания. Она была старательной и, как мне показалось, приветливой и легкой в общении. Я ей не понравился.
Видимо, то, что я так быстро стал лакеем королевы, настроило многих против меня. Мало кому казалось, что совсем еще молодой парень из шахтерского поселка подходит на эту должность, что он имеет право беседовать с королевой и в состоянии хорошо исполнять свои обязанности Это назначение и правда сильно на меня повлияло. Оно убедило меня в том, что нет ничего невозможного. Я страшно гордился собой и ходил по дворцовым коридорам так высоко подняв голову, что можно было подумать, во мне десять футов роста. Даже мой северный акцент постепенно сдался перед великолепием языка дворцового этикета.
Конечно, на самом деле я ничуть не изменился. Я не забыл ни своих корней, ни привитых мне родителями взглядов, но некоторые, видимо, решили, что я слишком возгордился. Так же думала и новая портниха. Ее родители были строгими католиками, родом из Ливерпуля. Она приехала в Лондон из деревушки Хольт в северном Уэльсе.
Видимо, я подтвердил ее впечатление о себе, когда вошел к ней, бросил прямо перед ней грязные собачьи полотенца и лаконично объявил: «Полотенца!».
Она промолчала, но на лице у нее было написано такое презрение, что я все понял. Она сказала своим друзьям, что я «ничтожный сноб». Ее звали Мария Косгроув. Ей суждено было стать моей женой.
К 1979 году Марию назначили старшей горничной. Она должна была отвечать за Бельгийские апартаменты. Это несколько просторных комнат с окнами в сад. Это были самые почетные комнаты во дворце, потому что именно в них размещались главы иностранных государств.
Весной того же года я впервые стоял на запятках королевского ландо 1902 года. Процессия следовала от вокзала «Виктория» ко дворцу, через Уайтхолл и Мэл. Я был одет в полную парадную ливрею и синюю бархатную шапочку. В давние времена лакей на запятках должен был защищать тех, кто едет в ландо, но теперь это скорее почетная обязанность. Меня охватила радость и гордость, когда мы проезжали сквозь толпу и народ приветствовал королеву.
Я стоял слева, прямо за королевой, на которой в тот день была розовая шляпка. Рядом с Ее Величеством сидел румынский президент Николае Чаушеску. Во дворце его поместили в Бельгийских апартаментах. Он спал с пистолетом под подушкой. А рядом со мной ехал один из гвардейцев Королевского конногвардейского полка, которого королева очень хорошо знала. Это был подполковник Эндрю Паркер Боулз, проживший шесть лет в браке с Камиллой.
Лакеи толпились вокруг столика со спиртными напитками в гостиной Сандринхем Хауса — особняка эпохи Эдварда в графстве Норфолк, к которому прилегало двадцать тысяч акров земель. Сандринхем и Балморал являются личной собственностью королевы, в отличие от всех остальных мест ее обитания.
Лакеи складывали новые дрова у огромного, восьми футов в высоту, камина, на решетке которого были изображены львы и единороги, он располагался под галереей для оркестра, рядом с великолепным роялем. Горничные чистили ковры, взбивали подушки, вместе с лакеями уносили со столов бокалы, убирали карточные столики, за которыми гости играли в бридж и канасту. Члены королевской семьи отправились переодеваться к ужину.
