Рой Медведев - Владимир Путин
Собчак выдвинул несколько привлекательных идей по созданию в Ленинграде и области «особой экономической зоны», по превращению города в мировой финансовый центр и в центр международного туризма. Из полузакрытого и полупровинциального города Ленинград снова должен был стать Санкт-Петербургом и «окном в Европу». Однако этот мираж плохо грел мегаполис, в котором начинался упадок промышленности, все хуже работал общественный транспорт и начались перебои в поставках самых необходимых продуктов питания.
Среди дел и встреч, которые позволили Собчаку если не переломить ситуацию в городе, то хотя бы удержать ее под контролем, была и встреча с Владимиром Путиным, 38-летним подполковником КГБ, недавно вернувшимся из германского города Дрездена и занявшим пост помощника ректора Ленинградского университета по международным связям.
Существовали разные версии первой встречи Собчака и Путина. Еще в 1990 году в кругу питерских демократов высказывалось предположение, что к демократу Собчаку специально приставили человека «из органов». Однако сам Собчак решительно отвергал эту легенду. «Судите сами, — говорил он в одном из последних интервью, — как могли мне специально его приставить, если это я Путина нашел, пригласил, поскольку знал раньше. Я его прекрасно помнил как студента, он работал у нас на кафедре. Почему он стал моим помощником? Я совершенно случайно встретил его в 90-м году в коридоре университета, узнал, поздоровался, стал расспрашивать. Выяснилось, что он был в длительной командировке в Германии, а сейчас — помощник ректора по международным вопросам. Студентом он был очень хорошим, хотя у него есть такая черта — не выделяться. В этом смысле он человек, лишенный внешнего тщеславия, внешнего властолюбия. Но по характеру он лидер» [50].
Владимир Путин говорил о встрече с Собчаком несколько иначе и явно точнее. «В университете, — свидетельствовал В. Путин, — я восстановил связь с друзьями по юрфаку. Некоторые остались здесь же работать, защитились, стали преподавателями, профессорами. Один из них и попросил меня помочь Анатолию Собчаку, который к этому времени стал председателем Ленсовета. Он просто сказал мне, что у Собчака никого нет в команде, его окружают какие-то жулики, и спросил, не могу ли я Собчаку помочь. “Каким образом?” — поинтересовался я. — “Перейти к нему на работу из университета". — “Знаешь, надо подумать. Ведь я сотрудник КГБ. А он об этом не знает. Я его могу скомпрометировать". — “Ты с ним поговори", — посоветовал приятель.
Надо сказать, что Собчак был в этот момент уже человеком известным и популярным. Я действительно с большим интересом смотрел за тем, что и как он делает, как он говорит. Не все, правда, мне нравилось, но уважение он у меня вызывал. Тем более было приятно, что это преподаватель нашего университета, у которого я учился. Правда, когда я был студентом, у меня не было с ним никаких личных связей. Хотя позже много писали, что я был чуть ли не его любимым учеником. Это не так: он просто был одним из тех преподавателей, которые один-два семестра читали у нас лекции. Я встретился с Анатолием Александровичем в Ленсовете в его кабинете. Хорошо помню эту сцену. Зашел, представился, все ему рассказал. Он человек импульсивный и сразу мне: «Я переговорю со Станиславом Петровичем Меркурьевым. С понедельника переходите на работу. Все. Сейчас быстро договоримся, вас переведут». Я не мог не сказать: «Анатолий Александрович, я с удовольствием это сделаю. Мне это интересно. Я даже этого хочу. Но есть одно обстоятельство, которое будет, видимо, препятствием для этого перехода». Он спрашивает: “Какое?" Я отвечаю: "Я вам должен сказать, что я не просто помощник ректора, я кадровый офицер КГБ”. Он задумался, для него это действительно было неожиданностью.
Подумал-подумал и выдал: “Ну и … с ним!” Такой реакции я, конечно, не ожидал, хотя за эти годы ко многому привык. Мы ведь с ним видимся первый раз, он профессор, доктор юридических наук, председатель Ленсовета, и он вот так, что называется, открытым текстом мне ответил. После этого говорит: “Мне нужен помощник. Если честно, то я боюсь в приемную выйти. Я не знаю, что там за люди". В то время там как раз работали скандально известные теперь деятели, которые сослужили Собчаку плохую службу» [51].
В аппарате Ленсовета было тогда много отделов и канцелярий, чиновники работали здесь долго, по нескольку лет. Но и новые депутаты городского Совета хотели закрепиться здесь на постоянной основе, образовав немало различных комитетов и комиссий. Нередко Собчаку приходилось по многу дней выполнять роль простого спикера, ведущего многочасовые, но крайне непродуктивные заседания Ленсовета. В этих условиях деятельность Владимира Путина, который опирался не только на свои организаторские способности и исключительное умение работать с разными людьми, но и на свои связи, становилась все более важной для Собчака. Именно Путин очень быстро стал самым доверенным и почти незаменимым помощником Анатолия Александровича. Конечно, это стали замечать и оппоненты председателя Ленсовета. Для них не составило большого труда узнать, что новый советник Собчака — работник КГБ.
На одном из собраний группа демократов публично потребовала убрать Путина из аппарата Ленсовета как «кагэбэшника». Но Собчак публично же отверг эти требования. «Во-первых, — сказал он, — Путин не “кагэбэшник", а мой ученик. Во-вторых, Путин работал во внешней разведке, то есть защищал интересы Родины. Так что ему нечего стесняться своей работы». Этот откровенный обмен репликами был вполне в духе Анатолия Собчака. Но он очень помог Владимиру Путину психологически. Немного позднее Путин решил рассказать о своей работе в КГБ и в разведке в специальном телеинтервью, которое записал известный в городе режиссер Игорь Шахдан; оно было показано по Ленинградскому телевидению. Одновременно Путин подал заявление об отставке из «органов», которая, однако, не была тогда принята.
Еще в первые месяцы 1990 года, когда Владимир Путин начал работать помощником ректора ЛГУ, он восстановил связи не только с друзьями из университета, но и с ленинградским управлением КГБ. Однако никаких поручений или приказов оттуда он в то время не получал и на самом деле находился в «резерве». Органы КГБ ни в Москве, ни в Ленинграде просто не знали, что делать: в стране шел распад властных структур. Когда В. Путин принял решение — идти в помощники к А. Собчаку, он должен был, естественно, получить согласие на такой шаг не только ректора ЛГУ, но своих начальников по КГБ. «Я пришел к своему руководству, — говорил позднее В. Путин, — и сказал: “Мне Анатолий Александрович предлагает перейти из университета к нему на работу. Если это невозможно, я готов уволиться". Мне ответили: “Нет, зачем? Иди, спокойно работай, никаких вопросов". Мои начальники — люди довольно тонкие и понимающие обстановку вокруг — не стали мне ставить никаких условий. Поэтому хотя формально я числился в органах безопасности, в здании управления практически не появлялся. Что характерно и интересно — начальство ни разу не пыталось использовать меня в оперативных целях. Я думаю, понимали, что это бессмысленно. Кроме того, в тот момент все, включая правоохранительные органы, находилось в состоянии разложения» [52].
