Джим Уайт - Джеймс Хэрриот. Биография
На следующий день «Глазго Ивнинг Таймс» опубликовала отчет об этой памятной церемонии:
Сегодня на долю председателя церемонии вручения наград в Ветеринарном колледже Глазго на Баклех-стрит выпало немало потрясений, и одним из них был человеческий череп, внезапно спустившийся с потолка на веревке и остановившийся в полуметре от его лица. Собравшиеся в зале студенты приветствовали появление попечительского совета бурными аплодисментами и душераздирающими воплями. Громкие выкрики постоянно прерывали вступительную речь председателя мистера Александра Мердока, и оратор едва не охрип. Однако он не рискнул выпить воды из графина, который был подозрительно похож на аквариум: «неизвестное лицо или лица» запустили туда золотую рыбку. Не успев произнести и десяти предложений, председатель поднял голову и оказался лицом к лицу с темно-коричневым черепом, который медленно вращался на веревке прямо перед его глазами. «Обведя взглядом» попечительский совет, череп неторопливо поднялся к потолку, откуда снова спустился — с остановками, как паук по паутине, — и наконец с громким стуком упал на стол, к ужасу председателя. Студенты были в восторге от представления.
Альфу мероприятие явно понравилось, и в его дневнике появилась такая запись: «Вручение наград. Вот это веселье! Они освистывали нелюбимых преподов, хлопали доктору, пели „Он славный парень“ и орали во всю глотку, когда вошли большие шишки. Просто здорово, скажу я вам!»
Альф с радостью окунулся в новый образ жизни. Через несколько недель после церемонии он и еще семьдесят студентов отправились в Императорский театр на Сент-Джордж-Роуд. Выпив пару стаканчиков, студенты собирались от души повеселиться. Вскоре появилась полиция. Один студент, выходя из театра, ударил ногой по двери. Потом ему пришлось заплатить две гинеи штрафа, — такое было наказание для студентов того времени. Альф сбежал, нырнув в гущу соседних многоквартирных домов; спортивные тренировки в школе сослужили ему хорошую службу в тот вечер.
Буйные выходки не ограничивались вне аудиторной деятельностью за стенами колледжа. Некоторые лекции скорее походили на разнузданные вечеринки, чем на учебные занятия, и в первые недели в колледже Джеймс Альфред Уайт начал осознавать, что жизнь на Баклех-стрит будет несколько отличаться от жизни в Хиллхеде. Потом в своей неопубликованной повести он рассказывал о преподавателях, на долю которых выпало учить этих сорвиголов:
Среди преподавателей было много стариков, которых выдернули из заслуженного отдыха, и теперь они проводили старость в неравной борьбе с шумливой молодежью. В колледже также вели занятия практикующие ветеринары, совмещающие работу с чтением лекций, и в процессе обучения давали полезные и практичные советы, которые впоследствии очень пригодились их студентам. Они, как и пенсионеры, относились к работе беспристрастно и с определенной долей фатализма, и считали: если студенты вносят плату, они вправе решать сами, получать знания или валять дурака.
Профессор Энди Маккуин, преподававший биологию на первом курсе, читал лекции по тетради, и если случайно переворачивал сразу две страницы, спокойно продолжал, словно ничего не случилось. Потом Альф описал одну из его лекций в повести, которая очень точно передает атмосферу, царившую в колледже. Он присваивал старым учителям разные литературные псевдонимы и Энди Маккуину дал прозвище «профессор Кинг».
Отличие от школьной жизни началось уже с аудитории. Профессор Кинг, преподававший биологию, был очень старым и болезненным человеком и проводил занятия с полным безразличием. Склонившись над стопкой пожелтевших листков, он невнятно бормотал себе под нос, и ему было все равно, слышат его студенты или нет; это было их личное дело.
По сигналу второгодников, которых было немало, весь класс топал ногами и кричал, как на футбольном матче. Эта вакханалия начиналась с первых минут, как только преподаватель доставал ведомость. Когда он называл имя единственной девушки, раздавались вопли и свист, а бедная студентка, робкая по природе, густо краснела и еще сильнее вжималась в свой стул.
Шутки профессора вызывали очередной всплеск.
В начале своей преподавательской карьеры — в конце девятнадцатого века — профессор Кинг решил, что его лекции будут яркими и остроумными, поэтому в каждую вписал шутливое отступление. За почти пятьдесят лет он не изменил ни слова в своих записях, и последующие поколения студентов точно знали, когда прозвучит шутка и какая.
К примеру, когда он рассказывал, как африканская яичная змея сбрасывает кожу, он обычно прочищал горло, делал паузу и говорил: «Потому что яичные змеи всегда возвращают упаковку». Это служило сигналом к топоту, диким воплям и истерическому смеху.
За всю лекцию он поднимал глаза от своих записей только один раз — в самом конце, когда неизменно доставал из кармана большие часы, с детской улыбкой обводил взглядом аудиторию и говорил:
— Мои золотые часы с цепочкой показывают, что пора закругляться.
Его слова тонули в безумном гвалте.
Еще один престарелый преподаватель, профессор Хью Бегг, читал паразитологию. Студенты его любили, и он всегда был готов дать им хороший совет, но он плохо слышал и смутно понимал, какой беспорядок творится на его лекциях. Он поднимал голову, пристально всматривался и говорил: «Что… что это за шум?» Ответа студентов мог не услышать только глухой. Тем не менее, однажды Хью Бегг дал совет, который Альф запомнил на всю жизнь. Мудрый старик, с годами опыта за спиной, рассказывал о том, какая жизнь ждет будущих ветеринаров. В этот раз его слушали очень внимательно. Он говорил — это была жизненно важная тема, — что им придется учиться на собственных ошибках.
— Джентльмены, — торжественно провозгласил он, — вы не станете настоящими ветеринарами до тех пор, пока каждый из вас не покроет 40-акровое поле тушами животных!
Пророческие слова.
Когда молодые выпускники, проходящие практику у нас в Тирске, рассказывают о напряженной учебе в университете, я невольно вспоминаю рассказы отца о его студенческой жизни. Они играли в карты в комнате отдыха, с удовольствием ходили в кино вместо занятий и буянили в аудиториях, когда все-таки присутствовали на лекциях, — это резко отличается от положения нынешних студентов-ветеринаров. Однако, несмотря на неортодоксальный подход, студентам давали хороший материал, и если они работали и читали учебники, у них были все шансы получить диплом в разумные сроки.
Отец, отлично понимая, что львиную долю платы за обучение вносят его родители, поставил перед собой цель хорошо учиться. Он купил необходимые учебники — «Анатомию» Сиссона и «Животноводство» Миллера и Робертсона — и часами занимался в огромной библиотеке Митчелла, которая находилась недалеко от колледжа. Атмосфера библиотеки явно казалась ему немного пугающей, и он записал в дневнике: «Это место меня угнетает. Здесь слышно, как шевелятся мозги».
