Ольга Приходченко - Я и ты
Ташкент – город футбольный
За долгие годы о чем только не довелось писать. Ташкент, начало декабря 1970 года. Переигровка за звание чемпиона СССР, о которой вскользь уже упомянул. Сейчас чуть расширю свой рассказ. Сухо, солнечно, тепло, не то что в заснеженной морозной Москве. Приятно пройтись по старинному городу. Успокаивающе журчит вода в арыках, бегущих по узким тенистым улочкам. Необычная архитектура мавзолея Шейхантаур, медресе и Свято-Успенского собора, фонтаны, подсвечиваемые изнутри, зима еще даже не лизнула листья деревьев. Все вокруг зелено, источает южные ароматы. Вернее ароматы источает чайхана. Заглянули с коллегой из «Советского спорта» Олегом Кучеренко в ближайшую, нас усадили на коврики рядом с местными аксакалами в, мягко говоря, замызганных цветных халатах. Как они умудряются часами сидеть в такой позе, подвернув ноги, ведь затекают же! Мы и рта не успели раскрыть, как нам уже тащат гору плова на блюде, разные приправы и пиалы, в которые заботливо наливают зеленый чай. Приличный восточный сервис.
– Если немного подождете, скоро будет шурпа. Попробуете, очень вкусно, – услужливо предупредил официант в обшитой золотой нитью тюбетейке.
– А это что у вас на костре дымится? – Олег указал на огромный казан во внутреннем дворе чайханы. В нем кипело какое-то варево, издавая приятные ароматные запахи, смесь лаврового листа с перцем.
– Дымляма называется. Все овощи, что есть, мясо, конечно, и специи. Сорок слоев. Париться медленно должно на слабом огне. У нас ее только самый большой повар готовит, по-вашему, шеф, никому не доверяет. Не так слой уложишь, перепутаешь помидоры с луком – сразу вкус другой. Вечером после футбола почетных гостей встречаем. Богатый урожай хлопка собрали, теперь вот отдыхают. Вы тоже загляните, не пожалеете. В Москве так не накормят. Знаю, ресторан «Узбекистан» у вас есть, но разве с нашей чайханой сравнишь?
– Да видим. Здесь до глубокой ночи можно засидеться. Спасибо, дорогой, дела у нас, пора идти, – в тон разговорчивому официанту с сожалением говорим мы и направляемся к выходу.
Налопавшись плова, слегка отяжелевшие, медленно тащимся с Олегом на знаменитый Алайский базар, кое-что прикупить для праздничного ужина. Выбор богатейший, сплошные ряды южных даров природы, глаза разбегаются. Как говорил один мой приятель, люблю повеселиться, особенно поесть. Признаться, я тоже, когда вижу навал моих любимых дынь сорта «колхозница» или «торпеда». Затоварившись разной азиатской вкуснятиной, относим все это к себе в гостиничный номер, прикупив еще пару бутылок «горючего», как же без него. Ведь вечером, как у тех хлопкоробов, у нас тоже будет повод загулять, отметить победу либо армейцев, либо динамовцев. Иного в нашем случае не дано.
Кучеренко – страстный поклонник бело-голубых, и другого результата, нежели «золото» для своих любимцев, он не допускал. Однако первый дополнительный матч завершился вничью, и за столом мы разошлись миром, посчитав, что главное в жизни – дружба. А чтобы не было скучно, зазвали в гости Алексея Петровича Хомича, лишний раз не помешает услышать воспоминания о турне «Динамо» по Англии первой послевоенной осенью 1945 года. Петрович пришел с переброшенным через плечо кофром, злющий, аж дрожит от ярости. Оказывается, в гостиничном ресторане, куда он спустился поужинать, в нем не признали знаменитого непробиваемого динамовского «тигра» и не пустили, силой вытолкнув за дверь.
– Они, сволочи, кричат мне: куда ломишься? – возмущался Хомич. – Не видишь, у нас спецобслуживание, футбол!
– Петрович, успокойся, остынь, у нас свое спецобслуживание.
– Ты смотри, когда это вы успели затовариться?
За милую душу втроем мы уплели и выпили почти все, что купили, и решили, что завтра снова сгоняем на рынок.
– Ребята, я с вами в доле, только пойти не смогу, надо срочно снять с утра тренировки команд и отправить снимки в Москву, – Хомич давно уже и с успехом сменил вратарские доспехи на фотоаппарат.
С рынком что-то не сложилось, у каждого нашлись какие-то дела, потом время ехать на «Пахтакор» на повторную игру, а после ее окончания мы с Олегом и вовсе разбежались по разным столам. Я оказался за праздничным армейским, накрытым на базе отдыха Совета министров Узбекистана – спасибо Берадору Абдураимову, позаботился о своих бывших одноклубниках, а динамовцы, и Кучеренко вместе с ними, сразу после матча съехали с соседней базы – ЦК компартии Узбекистана, и коротали время в скромном аэропортовском кафе в ожидании своего рейса. Николаев усиленно приглашал отметить вместе окончание сезона, но Бесков в гневе был неумолим, увел команду с обильной поляны, ребята так и не попробовали ни плова, ни лагмана, сваренного по специальному рецепту, хотя все это и на них заготовили. Понять Бескова было можно: это же надо – Федот забил победный гол. Жених любимой дочери Константина Ивановича. Спасибо тебе, дорогой будущий зятек…
Мы должны были лететь следом, через несколько часов, но наш самолет, кажется, Ту-114, «Домодедово» отказалось принимать из-за погодных условий. Что делать, от меня же в редакции ждут отчета, я как раз надеялся набросать в пути «болванку» и после приземления немедленно ехать на работу. Выход один – диктовать прямо отсюда, с этой базы, пока команда обмывает золотые медали. Бывает же так, что-то на меня снизошло, нашей редакционной стенографистке Валентине Самбуровой я надиктовал текст легко, на одном дыхании. Когда мы вернулись, как было приятно увидеть в руках встречавших свежий номер «Красной звезды» с этим чемпионским репортажем на три газетные колонки. Федотов весь сиял. Главный герой, победный гол. С тех дней мы стали добрыми товарищами.
Так случилось, что мои дедушка и бабушка покоятся на Новодевичьем кладбище рядом с Григорием Ивановичем Федотовым, и мы часто пересекались с Володей у их могил, а вот и его самого уже нет, всего-то перевалил за шестьдесят и ушел… После отпевания его схоронили к отцу, и они так удивительно похожи: Григорий Иванович с гранитного памятника и Владимир Григорьевич – с огромного цветного фото. Открытые, слегка улыбающиеся лица, острый, пронзительный орлиный взгляд, прическа чуть-чуть набок. Федотовы, разделенные по времени более чем полувеком, но одинаково запомнившиеся своим поколениям красотой во всем – и в жизни, и на поле.
Я долго стоял со скромным букетом гвоздичек и все думал, куда их лучше положить поверх груды венков, еле дотянулся до Володиного портрета и вспомнил даже не его судьбоносный «ташкентский» гол, а тот, что Федотов забил годом раньше, замыкая фланговую передачу слева от своего тезки Владимира Поликарпова. Красавец мяч! «В стиле отца – с разворотом, с лета, гены, никуда не денешься», – подсказал Сергей Иосифович Шапошников, партнер Григория Ивановича по той легендарной «команде лейтенантов».
Как-то мы встретились в Израиле на Кубке Первого канала. «Привет, Вова!» Я так звал его. «И ты, Михей, здесь?» Он так звал меня. Как Гомельский. Мы обнялись. Вот тогда я и рассказал Федотову, когда впервые увидел его. Дело было в пятидесятых на базе армейцев под трамплином на Ленинских горах. Вовнутрь нас, мальчишек, не пускал сторож, и мы, прилипнув к решетке, так завидовали белобрысому парнишке, которому было дозволено пинать мяч за воротами Никанорова. «Это Григория Ивановича сынок, Вовка. Орел парень, быстро все схватывает, – слова сторожа крепко въелись в память, будто вчера услышал их. – Не только от отца, но и от Жарковых перенимает, мама-то его – сестра Василия и Георгия из „Торпедо“. Тоже игроки от Бога».
– Слушай, Вов, вот ты наколотил сто с лишним голов за свою карьеру игрока, какой-то или какие-то ты выделяешь, или все одинаково дороги? – спросил я его, когда мы прогуливались по набережной Тель-Авива.
– Дороги в смысле денег? – Федотов улыбнулся, прищурился, спасаясь от яркого солнца, и хитро посмотрел на меня. – Ну, наверное, тот золотой в Ташкенте, а еще югославам в своем первом матче за сборную. Надо же, как совпало, оба в семидесятом году.
– Вов, а где мешочек с землей с той кочки, ты, помню, прихватил его с собой? – озадачил я Федотова неожиданным вопросом, когда мы остановились, чтобы полюбоваться накатывающими на берег мощными волнами.
– Где-то есть. Люба, наверное, на даче подальше упрятала. Константин Иванович страшно злился, когда об этой кочке дома заговаривали. Запретная тема. Он ведь больше месяца со мной после того матча не разговаривал. Забыл, как сам ЦДКА не раз наказывал. Сколько «команда лейтенантов» от «Динамо» натерпелась. Так что квиты мы.
Забавная (а для кого-то – трагическая) эта коллизия повторилась еще раз, когда Федотов тренировал ростовский СКА и его команда сошлась с бесковским «Спартаком» в финале Кубка СССР. И опять на целый месяц разрыв дипломатических семейных отношений – красно-белые терпят поражение, приз улетает на Дон.
Эти известные в отечественном футболе семьи связывало многое. Володя под началом Бескова прошел футбольную школу в Лужниках, в семнадцать уже был в составе ЦСКА, а в двадцать один – на подступах к сборной, но Константин Иванович, руководивший ею тогда, посчитал, что немного рановато. А потом оказалось, что поздновато – в том смысле, что Бескова сняли за… второе место в чемпионате Европы. Пришлось Федотову дожидаться вызова в главную команду страны еще несколько лет. Сникнуть не дали в родном клубе, с которым он постепенно выбирался вверх, а вне поля – красавица Любаша. Вместе с мамой известные в Москве модницы, они магически действовали на Володю, да он сам, сколько его знаю, всегда старался держать себя в форме. Интеллигент, аккуратная стрижка, стильно одет, по-современному завязан узел галстука, туфли начищены до блеска. Поклонницы просто млели, так он им нравился. Одна с молодости писала ему стихи. Федотов знал об этом и лишь шутил: жаль времени нет выучить наизусть… Правда, костюмы, рубашки чаще всего помогали подбирать домашние. За границей, в прежние годы пустых у нас магазинов, народ за шмотками, а Федотов – за книжками, новинками футбольной литературы, набивал ими чемодан, оставляя в нем место лишь для подарков и сувениров. Все потом сгодилось в школе тренеров и на практике. На моей памяти был еще один такой дотошный, жадный до любой футбольной строчки человек – Олег Базилевич.
