Антонина Пирожкова - Я пытаюсь восстановить черты. О Бабеле – и не только о нем
На следующий день утром за нами заехал Джанлоренцо и мы поехали в Рим. Погода была чудесная. По дороге, уже под вечер, мы оказались в Ассизи. Ну как было не заехать в этот город, расположенный высоко на горе! Когда мы поднялись наверх, солнце уже заходило; вид с вершины был великолепен, и сам город освещен был особым светом. По лестнице, наверное, в сто ступеней мы поднялись в храм, где внутри находятся фрески Джотто и могила Франциска Ассизского. Осмотрев храм изнутри, мы спустились по той же лестнице, которой, казалось, нет конца, и уже в сумерках, поужинав, поехали в Рим, до него оставалось несколько часов езды. Через какое-то время Джанлоренцо начал засыпать за рулем. Мы его тормошили, смешили, рассказывали забавные истории; в каждом кафе, встречавшимся нам по дороге, он выпивал кофе капучино, но все равно хотел спать. Наконец он остановил машину и сказал, что должен заснуть на полчаса. Но какой уж тут сон: мимо нас с шумом проносились автомобили, освещая нас своими фарами. Быть может, наш водитель все же немного подремал, но заснуть ему, конечно, не удалось, и мы поехали дальше. Магистраль кончилась, и мы попали на петляющую по горам дорогу к Итри. Когда мы доехали в третьем часу ночи до места, то посчитали, что чудом спаслись. Ночевали в квартире сына Джанлоренцо — Паоло. Она ремонтировалась, но спальные места без простыней были.
На следующий день в аэропорту мы распрощались с Джанлоренцо. Я не знала, какими словами его благодарить. Мы были смущены его щедрым гостеприимством, а он, наверное, почувствовал это и сказал: «Благодаря вам я великолепно провел каникулы; я так люблю путешествовать».
Германия, 1993 год
В ноябре 1993 года по приглашению издательства «Фолк унд вельт» я выступила с чтением моих воспоминаний в нескольких городах Германии. Приглашение было связано с выходом в этом издательстве книги моих воспоминаний о Бабеле. Поездка была очень напряженная: я поочередно выступала в Берлине, Кёльне, Дюссельдорфе и Гамбурге. Интерес к моим вечерам в Германии был большой, залы были переполнены. Чтения первоначально намечались на русском языке, но, узнав, что я говорю по-немецки, аудитория повсеместно настаивала, чтобы я читала именно на немецком. Я так и делала, к полному восторгу слушателей.
Во время одного из выступлений по мне подошел немецкий писатель К., который встречался с Бабелем в двадцатых годах, когда тот останавливался в Германии во время поездки за границу. Поезда эта была связана с сопровождением матери Евгении Борисовны Гронфайн, первой жены Бабеля, за границу. После смерти ее мужа и разорения их дома (конфискации имущества) Бабель отвез ее на жительство к своей сестре Мери в Брюссель. Так вот, во время этой поездки Бабель и навестил Германию и встречался с писателем К., в обществе которого, по рассказу самого К., в какой-то столовой по типу общепита лакомился гороховым супом.
Большая часть нашего времени уходила на переезды из города в город, на устройство в гостиницах, и на подготовку к выступлениям. Основная работа по организации выступлений легла на сотрудницу издательства «Фолк унд вельт» Кристину Линкс. Она договаривалась по поводу залов для выступлений, организовывала переезды и гостиницы. Утомительнее всего была езда на машине, которая продолжалась иногда по шесть часов в день. Поэтому в этот мой приезд в Германию мне не удалось ни посмотреть те города, в которых мы побывали, ни побывать в музеях, ни даже постоять в Дюссельдорфе у могилы любимого мной поэта Генриха Гейне.
Отъезд в Америку
Мой внук Андрей в 1993 году женился и теперь жил в Америке. Там он продолжал работать по специальности театрального режиссера, осваивался в новой жизни. Никаких разговоров о нашем с Лидой переезде в США у нас с Андрюшей пока не было. Однако криминальная обстановка в Москве становилась все хуже, в ближайший Тимирязевский парк стало опасно ходить — то и дело в нем находили убитых, хулиганство царило повсюду.
Андрюша звонил нам каждую субботу и говорил: «В субботу поговорю с вами, а в воскресенье уже начинаю волноваться». Примерно в это время в 1994 году убили нашу милую соседку Таю, которую я так любила. Пошла к подруге, шла по тропинке вдоль железной дороги, проходящей мимо нашего дома, и кто-то сзади ударил ее ножом в спину. Попал в самое сердце, снял часы, забрал всего десять рублей денег и скрылся. Это убийство произвело на меня сильное впечатление, от которого я не могу отделаться до сих пор.
Милиция бездействовала.
Лида не хотела поддаваться страху, ничего не боялась и уходила часто по вечерам то к подругам, то в кино или театр. Возвращалась поздно и одна, а я не находила себе места, страшно волновалась и часами проводила время на балконе в ожидании ее возвращения.
Чувствовала я себя очень плохо, не хватало свежего воздуха; такой был смог, что иногда я часов в пять утра открывала дверь на балкон и сейчас же ее закрывала. И тем не менее еще в 1994 году я не думала о том, чтобы уехать из Москвы. Оказалось, Андрюша об этом думал и, наверно, говорил с Лидой.
В начале 1995 года я узнала из его письма, что он уже зарегистрировал нас в Вашингтонском процессуальном центре, получил номера наших дел. Одним словом, мы должны пройти интервью в американском посольстве в Москве, назначенное на 26 июня 1995 года. Он не сомневался, что разрешение въехать в США нам дадут, важно было добиться статуса беженцев, что имело большое значение.
Началась наша с Лидой подготовка к переезду в США на постоянную жизнь там. Нужно было прежде всего продать нашу квартиру, мебель, а все вещи раздарить друзьям и знакомым. Андрей, который в это время был в Москве, ухаживал за больным отцом, уехал в Вашингтон, захватив с собой восемь больших ящиков с книгами и архивом Бабеля.
Мы с Лидой прилетели в Вашингтон 1 апреля 1996 года. По приезде мы все поселились в только что снятой Андреем и его женой Лисой трехкомнатной квартире в пригороде Вашингтона — Бёртонсвилле. Уезжая из России, я была абсолютно уверена, что с переездом в Америку журналисты, исследователи творчества Бабеля и издатели меня потеряют и вскоре забудут о моем существовании. Нет. Войдя в свою новую комнату, я обнаружила на письменном столе договор от американского издательства «Стирфорс» об издании моей книги воспоминаний о Бабеле в английском переводе. Книга эта вышла осенью того же года. В американской прессе появилось около тридцати рецензий. Такой интерес издательства и прессы меня удивил, так как в России мои воспоминания отдельной книгой не издавались, а на публикацию их в журналах и в сборниках не было никаких откликов. Помимо английского, моя книга о Бабеле была переведена на немецкий и итальянский языки, а также и на иврит.
