Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980
К 1976 году слава Хазанова была уже настолько велика, что власти сочли возможным отправить его вместе с другими артистами в составе группы поддержки советских спортсменов на Олимпийские игры в Монреаль. Однако эта поездка стоила Ха-.анову очень дорого — после нее он в течение 12 лет считался невыездным.
Дело в том, что в Канаде проживал двоюродный брат жены Геннадия, который, узнав о приезде родственника, естественно, ею навестил. Во время встречи, которая не укрылась от внимания сопровождающего делегацию агента КГБ, родственник передал Хазанову посылку для своего дяди, проживающего в Пермской области, и очень просил ее переслать. Отказать ему Геннадий не имел никакого морального права. За это его и наказали.
Однако, несмотря на этот проступок артиста, общее благожелательное отношение властей к Хазанову не изменилось. Его по-прежнему любили слушать высокие партийные и государственные чиновники, многие из них (к примеру, министр обороны Гречко) приглашали выступить на своих дачах. Более того, сам Л. Брежнев млел от «студента кулинарного техникума».
В 1978 году Хазанов решил расширить свой творческий диапазон, уйти наконец от образа «студента кулинарного техникума» и поставил свой первый моноспектакль «Мелочи жизни» (текст А. Хайта). Это представление имело огромный успех и прошло при полных аншлагах. Даже первая газета страны «Правда» поместила на своих страницах хвалебную статью об этом спектакле. Однако стоит отметить, что не всем слушателям понравился новый Хазанов. Сам он вспоминает об этом следующим образом: «Страшные для меня были годы — 77-й, 78-й, 79-й. Сколько было непонимания, возмущения, когда я пытался читать совсем иные вещи! Но я осознавал: если «ехать» только на студенте, на пародиях, то еще через год-два — тупик. Я это понял раньше, чем зрители. И лишь когда родился «Попугай» Аркадия Хайта, лед тронулся».
Отмечу, что от жанра пародии Хазанов тогда еще не отказался и продолжал изображать на сцене знаменитых актеров, спортивных комментаторов, поэтов. В подавляющем большинстве это были добрые пародии, на которые практически никто из пародируемых не обижался. Однако бывали и исключения. Так, например, произошло с Владимиром Высоцким, злую пародию на которого Хазанов прочитал в спектакле все того же А. Хайта «Золотой ключик» (1978). Высоцкий в этом представлении был выведен в роли черепахи Тортиллы. Копируя его манеру исполнения и голос, Хазанов пел:
Помню, мама пела мне, такая ласковая:
«Черепашка моя! Скалолазка моя!..»
Засосало меня!
Я живу все кляня,
Просто белого света не вижу!
Я не вижу семью!
Я в болоте гнию,
А жена загнивает в Париже!
Эта пародия произвела тягостное впечатление на Высоцкого. Он раздобыл домашний телефон Хазанова, позвонил ему и высказал все, что он о нем думает. А 10 февраля 1979 года Высоцкий выступал в Дубне и не преминул рассказать своим слушателям об этом эпизоде. Вот его слова: «Мне недавно показали пародию на меня в спектакле у Хазанова. Омерзительная, на мой взгляд, пародия. Они считают себя людьми «левыми», не знаю из каких соображений… Если в этом нет никакого намерения — Бог с ними, но все равно неприятно. А если есть — надо в суд…»
В 1981 году свет увидело новое эстрадное представление Хазанова и Хайта «Очевидное и невероятное». И вновь — успех у зрителей, восторженные рецензии в прессе. Правда, в общем хоре восторга звучали и слова тех, кто увидел в этом спектакле повторение пройденного, топтание на месте. Но таких скептиков было немного. Хазанов был обожаем публикой и по праву считался одним из самых популярных артистов советской эстрады.
В 1983 году Геннадий вновь попал на заметку КГБ. Случилось это после того, как на «Голубом огоньке» он прочитал интермедию Ефима Смолина «Письмо к генералу» (речь в ней шла о том, как некий разведчик написал письмо своему начальнику-генералу). После этого Хазанова вызвали на Лубянку, и один из высоких начальников (видимо, тоже генерал) гневно резюмировал: «Вы понимаете, что подняли руку на святое?»
Г. Хазанов вспоминает: «С КГБ я имел несколько неприятных встреч. Еще в 1965 году он снял меня с гастролей в Саратове за репертуар вредного идеологического содержания. В 1969 году меня хотели завербовать. А в 70-е годы моя фамилия была в списке тех, у кого прослушивались телефоны. Я бы обиделся, если б меня в нем не оказалось. Не хочу сказать, что был диссидентствующим элементом — это было бы слишком самонадеянно, не такой уж я борец за справедливость. Не было у меня для этого ни смелости, ни желания положить на алтарь что-либо из бытовых удобств. Но все-таки имел большую аудиторию и под руку с властями никогда не ходил…»
В 1987 году свет увидел очередной спектакль Хазанова — «Масенькие трагедии» (автор М. Городинский, постановка Р. Виктюка). Однако, в отличие от предыдущих работ актера, эта постановка была встречена зрителями прохладно. Видимо, «трагедий» они ждали от своего кумира меньше всего. Сам Хазанов по этому поводу заявил: «Зрители имеют право любить такого артиста, какого они хотят видеть. Этого я долго добивался своими пародиями, «кулинарным техникумом». Поэтому претензий к зрителям у меня быть не может. Для многих «Масенькие трагедии» явились сменой платформы актера…»
В том же году Геннадий вместе с супругой посетили США и едва там не погибли. Дело было так. 15 декабря они завершили свои гастрольные выступления и в вашингтонском аэропорту сели в самолет, отбывающий на родину. Самолет вырулил на взлетную полосу, проехал несколько метров и внезапно вернулся в исходное положение. Как выяснилось потом, машина была неисправна и, поднимись она в воздух, через несколько минут полета рассыпалась бы на куски. К счастью, летчики вовремя заметили эту неисправность.
Стоит отметить, что, по возвращении Хазанова в Москву, его ждало радостное сообщение — Моссовет наконец дал разрешение на открытие эстрадного театра «Моно», в котором он стал художественным руководителем, а его жена — директором. Первой постановкой нового коллектива стал спектакль «Избранное» (1988), в котором были собраны самые убойные номера Хазанова за последние несколько лет.
В начале 90-х годов, с развалом Советского Союза, Хазанов впервые в своей творческой карьере почувствовал растерянность. В те годы наблюдался массовый отток зрителей с эстрадных площадок, из кинотеатров, и вернуть его обратно было практически невозможно. А тут еще августовский путч 1991 года. Короче, Хазанов поддался царившей тогда в творческой среде панике и стал подумывать об отъезде за границу. Именно для этих целей он получил тогда израильское гражданство. Но эта растерянность длилась сравнительно недолго, и вскоре артист вновь вернулся на эстрадные подмостки. В его репертуаре появились новые миниатюры, в том числе и на исторических личностей, которые до этого считались неприкосновенными. Например, на Ленина. Одна из таких миниатюр появилась в новогоднем «Голубом огоньке» 1 января 1992 года. И тут же получила гневную отповедь на страницах газеты «Советская Россия». Некий читатель Е. Зайцев из Ижевска прислал в газету письмо, которое и было оперативно напечатано. Приведу лишь отрывок из этого послания: «У Хазанова новое амплуа — он теперь глумится над Лениным. Смею предположить, что даже матерые антикоммунисты не ждали от «выпускника калинарного техникума» такой низкопробной стряпни на прояковлевском (в квадрате) телевидении. Впрочем, иные времена!..
