Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер
В этот момент Джеральда стала мучить ужасная мысль, которая не оставляла его в течение нескольких дней. Он глубоко любил Ли, но в то же время боялся, что со временем она изменится и станет другим человеком. Она любила поесть почти так же, как и он, но во что его превратило неумеренное обжорство? Хотя Ли по-прежнему оставалась такой же гибкой, как и в тот день, когда он впервые ее увидел, внутри каждой тоненькой девушки живет толстуха и поджидает момента, когда сможет выбраться наружу. Этого не должно было случиться. Джеральд изучил все возможные диеты. Наиболее жесткой была диета клиники Майо — только грейпфруты, морковь, отварной салат, вода, чай без молока, безалкогольные напитки. Тогда он отправил Ли длинное письмо, в котором описывал все ужасы тучности. Вместе с письмом он отправил и собственное стихотворение, названное «Ода пище».
Ли Вильсон Макджордж
Сказала: «Я люблю поесть,
Я кругла, как шар,
У меня нет талии,
А мои груди
Имеют весьма впечатляющий вид:
Одна мысль о них ужасает —
Они похожи на кабачки,
А мои ноги
Похожи на винные бочонки,
И каждое мое колено
Говорит о моих грехах.
Я могу быть тучной,
Как дюжина страсбургских гусынь —
Но, скажу не тая,
По-прежнему я
Чертовски сексуальна.
Одно только угнетает меня:
Если я стану толще,
То с ужасом пойму,
Что нету места в постели для меня.
Теперь Джеральд мог заняться более сложной проблемой — самим собой. Как он должен выглядеть на предстоящей брачной церемонии? Что ему надеть? Какую роль играть? Во время последнего приезда в Штаты он сфотографировался в студии, реклама которой гласила: «Подождите — и получите исторический портрет». Фотограф запечатлел его в виде джентльмена с Миссисипи, в котелке, с тросточкой, в сюртуке, ярком жилете, с золотой цепочкой и в пышном галстуке. Джеральд счел подобный вид вполне подходящим для того, чтобы венчаться с молодой женой в чопорном Мемфисе. Он отправил фотографию терпеливым родителям Ли.
«Дорогие родители,
чтобы не напугать вас на людях, я решил отправить вам свою фотографию. В таком виде я намерен вступить в брак с вашей дочерью. Я знаю, что в Америке одеваются именно так, я видел много фильмов. Посылаю вам эту фотографию, чтобы вы не беспокоились, что в церкви я буду выглядеть неподобающим образом. Мой портной сказал, что никогда еще не видел меня таким ослепительным. Сообщите мне свое мнение».
Но Джеральд не перестал обдумывать свой внешний вид на свадьбе. Похоже, он немного переборщил с костюмом. 25 августа он пишет отцу Ли:
«Я рад, Хэл, что Вы оценили мое стремление выглядеть во время свадьбы самым приличным образом. Хочу успокоить вас: я приготовил костюм, сшитый в точности по Вашим указаниям с одним крохотным дополнением. На спине у меня будет пришито большое сердце, на котором блестками будет вышито «Я люблю Ли». Надеюсь, Вы одобрите эту идею».
По-прежнему не было никаких известий относительно развода.
«Моя жена подписала во Франции все необходимые бумаги, но не успела заверить один документ у нотариуса, поэтому ей отослали все обратно для нового оформления. Как только все будет сделано, бракоразводный процесс начнется. К сожалению, не могу сообщить вам точную дату. Поверьте, это мучает меня не меньше, чем вас обоих. Я понимаю, что вам нужно проделать большую подготовительную работу. Заверяю, что как только я узнаю дату, тут же сообщу вам».
В конце августа Ли снова прилетела на Джерси по пути на Мадагаскар, где она должна была принять участие в конференции по лемурам. Джеральд сопровождал ее. Он сочинил еще одно стихотворение и собственноручно нарисовал иллюстрации к нему.
Раньше Джеральд никогда не бывал на Мадагаскаре, но в будущем деятельность его Фонда будет тесно связана с этим островом. Они с Ли провели на Мадагаскаре десять дней, а затем вернулись на Джерси, откуда должны были лететь в Штаты. Джерри предстояла очередная поездка по делам Фонда, а Ли нужно было закончить диссертацию, защита которой была назначена на ноябрь.
Лекции Джеральда, как всегда, прошли с успехом. Билеты на них были распроданы задолго до его приезда. В прессе появились серьезные, большие статьи. Правда, Джеральд всегда умел удивить журналистов, что заметила шустрая репортерша из «Чикаго сан-тайме».
«Еще не пробило десяти, но Джеральд Даррелл встретил нас с бутылкой пива в руке. «Хотите? — дружелюбно предложил он. — У меня во рту после вчерашнего, словно в нечищеной клетке попугая».
Даррелл, писатель, зоолог, специалист по охране окружающей среды, напоминает очаровательного, дородного британского джентльмена. Его седые волосы и борода аккуратно подстрижены. На нем костюм безукоризненного покроя. Он вежлив и дружелюбен. Но в его мальчишеских голубых глазах то и дело загорается веселая искорка, а вокруг глаз собрались морщинки, говорящие о том, что этот человек любит посмеяться. Даррелл отличается независимостью мышления, живет в свое удовольствие и может позволить себе пиво в 9.45 утра, если ему этого хочется».
Джеральд рассказал журналистке о своих планах — о программе разведения диких животных в неволе, о мадагаскарском проекте, о подготовительном центре, об ужасающем состоянии мира. Затем он сообщил о том, что более всего занимало его этим утром. «Как только его развод будет окончательно оформлен, — сообщила своим читателям журналистка, — Даррелл женится на Ли Макджордж, восхитительной американке, которая заканчивает работу над диссертацией, посвященной вопросу общения животных, в Университете Дьюка. Это позволит его Фонду приобрести ценного специалиста, которому можно будет не платить жалованья».
Через несколько дней Джеральд был в Филадельфии. В полном одиночестве он сидел в ресторане «Сад» и грустил. После современного Чикаго старомодность культурной столицы Америки настроила его на классический лад.
К этому моменту бракоразводный процесс Джеральда заметно продвинулся. По иронии судьбы, именно он тормозил развод в течение первых двух лет после ухода Джеки, игнорируя все просьбы и требования и отказываясь приходить на судебные заседания. Теперь он страстно желал поскорее завершить это дело и назначить дату свадьбы. 1 октября Ли написала Кейт Уэллер на Джерси:
«Джерри очень подавлен из-за всего этого. Он считает, что подобная ситуация наносит вред моей и его репутации — боится, что мне надоест целый год считаться его любовницей. Что ж… Мне бы не наскучило провести тысячу лет в его обществе. Зачем мне покидать его, если нам так хорошо вместе и нужно столько сделать, что на это не хватит даже двух жизней! Я говорила ему все это, но он по-прежнему подавлен и напуган. Очень прошу Вас, успокойте его на мой счет… Будьте предельно искренни…
