Василий Грабин - Оружие победы (иллюстрации оригинала)
В вагоне я обдумал другие вопросы, которые могли заинтересовать Жданова, и решил, что к встрече вполне готов. Можно было и отдохнуть перед завтрашним днем, который обещал быть хлопотливым, как и любое посещение Москвы. В приемной секретарь заглянула в кабинет Жданова и, вернувшись, сказала, чтобы я подождал. Потянулись минуты. Наконец из кабинета вышло несколько человек.
— Извините, что побеспокоил вас, но вопрос не терпит отлагательства, этими словами встретил меня Жданов, поднявшись навстречу из-за стола и пожимая мне руку.
Страхи мои оказались напрасными. Вопрос, по которому хотел проконсультироваться со мной Жданов, никакого отношения к моей речи перед избирателями не имел. 19 мая 1941 года у секретаря ЦК были заботы другие: фашистские дивизии уже стояли у границ страны. Впереди — война. Когда неизвестно, но очень близко. Это ощущение я вынес из встречи со Ждановым, хотя разговор шел не о международных событиях.
Когда обсуждение вопроса, по которому требовалась моя консультация, было закончено, Жданов спросил:
— Что со 107-миллиметровой танковой пушкой?
— Пушка в металле, заводские испытания подходят к концу, результаты хорошие.
— Неужели за 45 дней создали?
— Опытный образец был готов 14 мая. Затратили всего 38 дней.
По настоянию Жданова я подробно рассказал обо всех этапах создания пушки и о предварительных итогах работы. Рассказ занял довольно много времени. Когда я закончил, Жданов снял телефонную трубку, набрал номер:
— Иосиф Виссарионович, у меня Грабин. Он сообщил, что новая танковая пушка уже готова, ему не потребовалось увеличивать срок. Пушка снабжена специальным механизмом для заряжания, это увеличивает ее скорострельность. Он не только сделал опытный образец, но завод уже начал освоение пушки в валовом производстве… — Жданов прервался. Снова заговорил: — Да, я ему уже об этом сказал… Прекрасно… Хорошо, я ему передам. — Жданов положил трубку и обратился ко мне: — Товарищ Сталин просил поздравить вас и ваш коллектив с большим успехом и поблагодарить.
В начале июня состоялся партийно-хозяйственный актив ОГК, обсудивший ход работ по освоению ЗИС-6 в валовом производстве. В подавляющем большинстве заводские подразделения справились со своими заданиями по ЗИС-6 в срок.
Пожалуй, лишь после этого партхозактива можно было с полной уверенностью сказать, что психологическая перестройка и подготовка коллектива всего завода к работе по-новому завершена. Не разговоры, не убеждения словом, а само дело явилось лучшим пропагандистом новых методов.
Задание ЦК и СНК было выполнено. Через 77 дней после начала проектирования завод стал выпускать пушки валового производства — надежные, простые в изготовлении, дешевые.
Не годы, а десятки дней на создание орудия и освоение его — что ж, это были сроки, приемлемые и для военного времени. Производство ЗИС-6 расширялось, а между тем танка, для которого ее предназначали, все не было. Кировский завод и к началу войны не поставил нового танка. Не берусь судить о причинах, по которым танкостроители не выполнили постановления ЦК и СНК.
Отсутствие танка заставило нас вначале приостановить выпуск ЗИС-6, а затем и вовсе снять пушку с производства.
Даже сегодня писать об этом горько и больно: в те дни, когда на фронт забирали орудия из музеев, все, что могло стрелять, около 800 современных мощных танковых пушек были отправлены на переплавку в мартен. Такова была цена «ведомственных неувязок».
Нам оставалось утешаться лишь тем, что работа над ЗИС-6 наложила отпечаток на всю дальнейшую деятельность ОГК и всего завода: она дала возможность подняться на следующую ступень, перейти к широкому практическому применению наших методов.
ПУШКИ — К БОЮ!
Накануне… Почему бракуют стволы. Выпал свободный день: 22 июня. «Слушайте важное сообщение…» В наркомате. «Твои пушки громят немецкие танки!» На заводе: паника — плохой советчик. Как убедить директора? Фронт требует: наши давние предложения получают поддержку. Мы показываем свои лучшие пушки: не нужны! Я нарушаю приказ маршала Кулика: другого выхода нет. «Революция» на заводе. Заседание ГКО. Мы работаем для Победы…
1
18 июня 1941 года я приехал на автомашине в Москву и в Наркомате вооружений встретился с председателем технического совета профессором Сатэлем. Мы вместе должны были отправиться в Ленинград на вторую конференцию по скоростному проектированию и освоению пушек, которая по договоренности с директором Института повышения квалификации инженерно-технических работников должна была открыться 20 июня. Эдуард Адамович сказал, что Мирзаханов просил вызвать меня на консультацию: на одном из оборонных заводов военпред забраковал несколько зенитных пушек.
Зашли к Мирзаханову. Встретил он меня радушно:
— Как раз сегодня мы собирались пригласить вас, а вы приехали сами… Отлично!
Я ответил, что еду в Ленинград для доклада о новых методах работы.
— Доклад — это очень хорошо, но я попрошу помочь мне разобраться в одном вопросе…
Не откладывая, приступили к делу. Мирзаханов сообщил, почему бракуют пушки: в передней части кожуха, в месте соприкосновения его с трубой ствола, при стрельбе появляются надиры и на трубе и на кожухе. Я объяснил, чем это может вызываться; такой изъян не отразится на службе пушки. Мирзаханов попросил изложить все письменно. Я написал и подписал заключение. После этого он распорядился созвать совещание представителей завода и ГАУ. Таким образом, решение вопроса затягивалось.
Я напомнил, что конференция в Ленинграде назначена на 20 июня. Мирзаханов приказал перенести ее на 23 июня. 21 июня вопрос о забракованных стволах был решен. Военпред ГАУ получил указание принимать пушки. А у меня оказался свободным целый день — воскресенье, 22 июня.
Погода выдалась на славу, тянуло за город. В Москву приехал я не один. Со мной была жена. Посоветовавшись, решили заехать в продовольственный магазин и махнуть куда-нибудь в лес, на речку, — благо поезд на Ленинград отправлялся около полуночи. На ходу шофер включил радио. Едва подъехали к Столешникову переулку, где разрешалась стоянка легковых машин, из приемника послышались позывные.
— Говорит Москва, говорит Москва… Слушайте важное сообщение… — с какой-то необычной интонацией объявил диктор.
«Что это такое важное, что обязательно надо передавать в воскресенье?» — подумал я.
И тут зазвучал взволнованный и несколько подавленный голос Молотова:
— Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали нашу границу…
