Константин Станиславский - Письма 1886-1917
Спасибо за то, что Вы, по старой памяти, прямо и просто обратились ко мне1.
Позвольте и мне прямо и просто ответить Вам.
1) Нам нужен хороший и самостоятельный режиссер.
2) Хорош ли, дурен ли наш театр,- он имеет свои приобретения, свои возможности. Необходимо с ними подробно ознакомиться, для того чтобы принять их в соображение при дальнейших исканиях.
3) После целого ряда эволюции театр вернулся к простоте,- мы ищем простоты глубокого чувства и богатой фантазии и потому объявили войну простоте бедной фантазии и актерского мышечного темперамента, нередко пытающегося заменить чувство. Конечно, нам это не скоро, а может быть, никогда не удастся, но одно стремление к этой цели дает театру новую энергию.
Всякие поиски в этом направлении будут приветствоваться.
4) Как это ни удивительно, обстановочная сторона у нас никогда, а тем более теперь, не играет почти никакой роли. По крайней мере ей режиссер отдает весьма мало забот. Монтировочный отдел за время существования театра приобрел опыт и справляется с этой стороной довольно хорошо. Вся работа режиссера направлена на внутреннюю сторону пьесы и ролей. Нам нужен режиссер-психолог, режиссер-литератор, режиссер-артист. Сразу им быть нельзя, надо его готовить годами, практическим путем. Теоретическая сторона для такой подготовки у нас выработана в больших подробностях.
5) Будущность для такого режиссера в нашем театре огромна, но на первых порах труд режиссера, готовящего себя к такой деятельности, не может быть самостоятельным и хорошо оплаченным.
6) Все сказанное, конечно, не исключает необходимости для режиссера быть художником, т. е. знать эпохи, костюмы, иметь большой художественный вкус и пр.
Как видите, пишу то, что думаю, не боясь Вас запугать.
Если, несмотря на это, Вас потянет к нам, значит, выйдет толк, в противном случае лучше отказаться от пробы, которая принесет много бесцельных мучений. Если после этого письма Вам захочется написать мне,- пишите скорее. На праздниках нельзя сделать заседания правления, но после праздника оно состоится. Хорошо бы, чтобы этот вопрос можно было успеть обсудить в первом заседании, так как благодаря сезонной усиленной работе правление собирается довольно редко.
Без правления, Вы поймете, ничего решить нельзя, даже приблизительно.
Если судьба сулит мне оказать Вам в жизни услугу, хотя бы в память Вашего отца,- я буду очень счастлив. Если мое письмо Вас охладит,- не сердитесь. Мною руководили хорошие, деловые побуждения.
Напишите также минимум Ваших материальных требований. Мне надо быть в курсе Ваших желаний, чтобы не затянуть вопроса слишком долго.
Сердечно преданный и уважающий Вас
К. Алексеев
343*. М. В. Добужинскому
5 февраля 1910
Дорогой и многоуважаемый Мстислав Валерианович!
Судите, как я занят,- жена только вчера рассказала мне подробно о своей поездке в Петербург и о разговоре с Вами.
Нет, мы Вас не забыли, напротив, вспоминаем часто и это время навещали и любовались Вами на выставке1.
Без Вас не было и не будет никаких перемен в постановке 2, в противном случае мы не имели бы права называть наш театр художественным. Идет речь об изменении с Вашей санкции некоторых платьев Книппер и о рубашке для Беляева (2-й акт). Про платья будет Вам писать Книппер, а о рубашке Беляева – черкните словечко мне.
В день 25-го спектакля мы ужинали, и второй тост был за Вас. Просили послать телеграмму – предложение принято единогласно, но административная сторона ужина оказалась ниже критики. Все понадеялись друг на друга, и потому Вы заподозрили нас в непостоянстве.
Виной всему плохая администрация ужина, а не наша неизменная к Вам любовь.
Надо приехать в Москву. Ваша комната одинока, уныла и ждет своего господина 3.
Перед Петербургом придется просмотреть декорации и подумать о том, как заменить люк (2-й акт), которого не будет в Петербурге.
Прошу передать низкие поклоны Вашей уважаемой супруге, Александру Николаевичу4 (ждем от него радостных известий) и всем петербургским друзьям.
Сердечно преданный и уважающий Вас
К. Алексеев
Жена мне вторит, дети – также.
5 – 2 – 910. Москва
Бедный, бедный Сергей Сергеевич…5
344*. Н. А. Попову
5 февраля 1910
Дорогой Николай Александрович!
Простите, что пишу на клочке. Пишу в антрактах спектакля, за гримировальным столом.
После Вашего отъезда Владимир Иванович ждал от Вас какого-то письма.
Приехал Стахович, и, пользуясь его приездом, был поднят вопрос принципиальный: должны ли мы сокращать труппу и дело или, наоборот, расширять их, так как теперешнее положение большой труппы, при небольшом количестве пьес, тяжело для артистов и материально невыгодно для театра.
Долго разбирали все детали нашего дела. Труппы хватило бы не только на две, но и на три пьесы, одновременно репетируемые. И режиссеры есть… тем более что в последнее время Москвин вырабатывается в очень хорошего помощника по режиссерской части.
Главной задержкой правление признало то, что, несмотря на все сказанное, постановка пьес пока не может обходиться без участия, хотя бы косвенного, Вл. Ив. и моего. Другими словами, вполне самостоятельных режиссеров – нет. Надо их создавать. Для этого первое время надо руководить ими, т. е. не давать им сразу самостоятельности. Кроме того, надо искать таких людей, которые сочувствуют нашему направлению и захотят учиться тому, что театр выработал за 12 лет.
Из разговора с Вами знаю, что эти условия не улыбаются Вам.
Приглашая режиссера, правление хочет поручить ему какое-то определенное дело, которое оправдало бы его материальное вознаграждение. Так, например: общее наблюдение за сценой и ее порядком, наблюдение за летними работами, которые в этом году будут очень [сложны] благодаря постановке "Гамлета" и проч.
