Василий Грабин - Оружие победы
1
6 апреля 1941 года, наутро после того, как было утверждено постановление ЦК и СНК о создании новой танковой пушки, я собрал ведущих конструкторов и руководителей подразделений новорожденного отдела главного конструктора — ОГК. Срок 45 дней, отведенный нам для создания опытного образца ЗИС-6, насколько я мог заметить, никого не смутил. Все понимали, что срок жесткий, но иного не может быть при нынешней международной обстановке. Я подробно рассказал обо всех событиях, предшествовавших этому совещанию, подчеркнул, что именно по моему настоянию так мало времени дано нам на выполнение ответственного заказа. Нам нужно не только создать совершенную пушку и сделать это строго в заданный срок. Новое большое дело должно превратить ОГК в единый организм, не формально, а по существу объединить бывшее КБ с бывшим отделом главного технолога. Жесткий срок на проектирование пушки и создание опытного образца диктует применение наших скоростных методов во всем их объеме. Но и это еще не все. Время на освоение пушки в валовом производстве нам правительственным постановлением не определено, но мы сами должны довести его до жесткого минимума. А это возможно лишь в том случае, если методы скоростного проектирования и освоения пушек в серийном производстве не ограничатся рамками ОГК, а будут внедрены в практику работы каждого заводского подразделения. Как знать, не последняя ли это возможность в мирное время проверить нашу готовность к войне?
7 апреля был составлен и утвержден график работ по ЗИС-6. В подготовке его кроме Шеффера, Ренне, Мещанинова и Горшкова участвовали: начальник технологического подотдела Анатолий Афанасьевич Гордеев, Григорий Дмитриевич Лычев — начальник подотдела по проектированию приспособлений, Борис Александрович Маринин — начальник подотдела по проектированию специального инструмента, режущего и измерительного, а также Леонид Дмитриевич Котов, помощник главного конструктора, на которого пала едва ли не основная нагрузка по координации работы при создании опытного образца новой пушки.
По графику ЗИС-6 должна была сделать первый выстрел 15 мая 1941 года. Ведущим конструктором пушки назначили Петра Федоровича Муравьева.
Даже простой перечень работ, вошедших в график, красноречиво говорит о качественно новом уровне подготовки производства. 7 апреля, в день подписания графика, должны были одновременно начаться:
проектирование ЗИС-6; изготовление рабочих чертежей; разработка технологического процесса; разработка приспособлений; разработка инструмента.
С некоторым смещением по времени планировалось начать:
— проектирование и освоение штампов;
— изготовление инструмента для валового производства;
— изготовление и испытания опытного образца;
— освоение технологического процесса в валовом производстве механическими цехами (не дожидаясь окончания испытаний опытного образца).
Всего через четыре дня после начала сборки опытного образца все цехи должны были приступить к освоению нового орудия.
8 июня 1941 года ЗИС-6, испытанная на заводском полигоне и доработанная по результатам заводских испытаний, должна была отправиться на полигон заказчика, а спустя еще некоторое время, исчисляемое не месяцами и даже не неделями, а буквально днями, должны были появиться первые пушки валового производства.
Задач такой сложности и такого объема мы еще никогда не ставили перед собой. И не только мы: не было подобного опыта ни в отечественном машиностроении, ни в практике зарубежной промышленности. Выполнить намеченное в полном соответствии с графиком — это значило сдать серьезнейший экзамен, после которого никакие трудности не страшны. Так мы тогда думали. Но мы и предположить не могли, что пройдет совсем немного времени, и то, что казалось нам вершиной, в свете новых задач станет лишь очередным этапом роста, без которого невозможны следующие шаги.
Но пока нам было не до того, чтобы загадывать на далекое будущее и примериваться к задачам, которые время еще не поставило перед нами.
Трудностей и в настоящем было невпроворот. Успешное выполнение задания по ЗИС-6 требовало не только организационно-технической, но и серьезной психологической подготовки всего коллектива. Я попросил Ивана Андреевича Горшкова провести открытое партийное собрание ОГК. Это было первое собрание после объединения КБ и техотдела. И когда начали сходиться и рассаживаться в самой просторной рабочей комнате конструкторского бюро, шевельнулась тревога: люди знали друг друга, работали на одном заводе не первый год, но уже по тому, кто где садился, было видно, что единым коллективом еще и не пахнет технологи слева, конструкторы справа, а между ними — как бы полоса отчуждения.
Как я и рассчитывал, важность и срочность дела, порученного нам партией и правительством, заставили уйти на дальний план мелкие разногласия между конструкторами и технологами, забыть о недовольстве, вызванном у тех и других объединением разных отделов. Слишком уж тревожно было в мире, чтобы думать о разногласиях и о самолюбии. Обсуждение моего доклада прошло активно и по-деловому заинтересованно. ОГК обязался в срок выполнить правительственное задание, вызвал на соревнование цехи опытного и валового производства. Коллектив проникся ответственностью за общее дело. Но нужно было еще добиться того, чтобы общее дело стало личным делом каждого работника, коллективная ответственность — личной ответственностью. Только тогда можно было бы говорить о психологической подготовленности коллектива.
Но нет ли здесь противоречия? Разве активность людей на партийном собрании, их вполне искренняя заинтересованность в общем деле не означают, что коллектив вполне подготовлен к решению трудной задачи?
Здесь есть, по-моему, некий психологический парадокс, недостаточно изученный и по сей день, несмотря на успехи социологии и социальной психологии и на внимание этих наук к микроклимату коллектива, к внутренней структуре так называемых малых групп.
Не первое десятилетие в практике нашей жизни бытует формула: «мобилизовать коллектив». Но как это понимается и как нужно это понимать?
Вот только что закончилось открытое партийное собрание. Горячо, искренне выступали люди, и сомнений не могло быть в том, что слова их — «не по службе, а по душе». Принята деловая, мобилизующая резолюция. Казалось бы, все в порядке. Но тотчас же после собрания подходит ко мне группа технологов, причем не новичков, а «китов» бывшего техотдела, и Степан Федорович Антонов начинает такой разговор:
— Не допустили ли вы, Василий Гаврилович, ошибку в определении срока создания новой пушки?
