Михаил Аронов - Александр Галич: полная биография
И, наконец, самый страшный криминал, зафиксированный председателем КГБ Андроповым в совершенно секретном документе под названием «ИНФОРМАЦИЯ КОМИТЕТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР» от 11 марта 1972 года: «По возвращении в Москву из поездки по Советскому Союзу БЕЛЛЬ осуществил 8 марта 1972 года встречи с известными своим антисоветским поведением писателями Л. КОПЕЛЕВЫМ и Б. ОКУДЖАВОЙ, а также намерен посетить недавно исключенного из членов Союза писателей А. ГАЛИЧА. 9 марта БЕЛЛЬ на частной квартире вновь встретился с СОЛЖЕНИЦЫНЫМ и КОПЕЛЕВЫМ»[1137].
Да уж, за этими писателями нужен глаз да глаз, а то потом хлопот не оберешься… И действительно, атака на писателей-нонконформистов в этот период приобретает уже фронтальный характер. Так, например, 31 марта 1972 года завотделом культуры ЦК КПСС Василий Шауро сообщает в «Записке отдела культуры ЦК КПСС о партийном собрании в Московской писательской организации» о партсобрании, состоявшемся 21 марта: «С докладом о работе парткома за текущий год выступил заместитель секретаря парткома т. Разумневич В. Л. <…> В докладе и в выступлениях ораторов была дана принципиальная оценка антиобщественному поведению писателей Б. Окуджавы, А. Галича, Н. Коржавина, произведения которых неоднократно публиковались в зарубежных белоэмигрантских издательствах и использовались в антисоветской пропаганде. Названные литераторы, несмотря на рекомендации секретариата правления Московской писательской организации, не выступили публично с протестом против использования их имени и произведений во враждебных социализму целях.
Поэт Сурков А. А. резко осудил антисоветские выступления А. Солженицына в заграничной печати в связи со смертью Твардовского. Оценивая поведение коммуниста Б. Окуджавы и А. Галича, т. Сурков заявил: “Если вы сами не хотите печататься в “Гранях”, вас там не напечатают”. Он высказал мнение, что поведение Б. Окуджавы несовместимо с членством в партии коммунистов.
Выступления тт. Михалкова, Суркова, Стрехнина и других были с одобрением встречены участниками собрания»[1138].
А в отчете МГК КПСС «Об идейно-воспитательной работе партийных организаций Москвы» за 15 июня 1972 года отмечалось: «Якир и его окружение через иностранных журналистов и туристов снабжают идеологические центры Запада клеветнической информацией о советской действительности, пересылают за границу материалы Солженицына, Галича, Максимова и других»[1139].
230 декабря 1971 года, на следующий день после заседания секретариата СП, к прозаику Людмиле Уваровой, жене Анатолия Медникова, подошел 62-летний писатель-сатирик Владимир Поляков (автор сценариев к фильмам «Мы с вами где-то встречались» и «Карнавальная ночь) и спросил: «Исключили Галича. За что?! Что он будет теперь делать? Как жить?»[1140]. Поляков отлично знал, что исключение из Союза писателей автоматически влечет за собой потерю работы. Знал это и Галич и поэтому в разговоре с поклонником своего творчества Владимиром Ямпольским заметил: «Пес с ним, с этим союзом, но ведь мне теперь не дадут работать. Даже анонимно»[1141].
Перед генералом Ильиным пыталась хлопотать Елена Вентцель, хотя и сама в это время находилась в опале. Она взяла с собой тексты песен Галича и пыталась доказать Ильину, что он «не антисоветчик»: вот, например, в «Балладе о прибавочной стоимости» высмеивается не «Капитал» Маркса, а мещанин и обыватель. Однако Ильин почему-то не внял этим аргументам[1142]…
Кстати, ученики Елены Вентцель — а она преподавала математику в артиллерийской академии, — все 28 курсантов, в качестве протеста против исключения Галича не вышли на лекции[1143].
В 1971 году редактор творческого объединения «Экран» Алла Рыбакова предложила Галичу написать мюзикл. Тот принял предложение и написал мюзикл «Разные чудеса», который в конце года был принят в производство, но после исключения Галича запрещен. Вскоре сценарием заинтересовалась студия «Беларусьфильм», куда Галич выезжал на переговоры и останавливался в гостях у Валерия Лебедева. Однако органы и здесь были начеку. В архивах КГБ хранится об этом такая запись: «Гитарист выезжал в Минск на переговоры. Удалось сломать»[1144].
Аналогичная судьба постигла и фильм о Шаляпине. В феврале 1971 года начались актерские пробы, а 25 июня председатель Госкино Алексей Романов издал приказ о запуске в подготовительный период полнометражного цветного фильма «Слава и жизнь». В третьем пункте приказа говорилось: «Главному управлению художественной кинематографии установить киностудии им. Горького объем затрат на производство двух полнометражных художественных фильмов “Слава и жизнь” и “Последнее целование”, переходящих на 1973 год, в сумме 1800,0 тыс. руб. (в отпускных ценах)»[1145]. Однако вскоре выяснилось, что «объем работ по представленным режиссерским сценариям картин “Слава и жизнь” и “Последнее целование” значительно превышает стоимость, установленную приказом Кинокомитета от 25 июня 1971 года (№ 363) на производство этих картин»[1146]. В результате 22 октября 1971 года директор Студии имени Горького Г. Бритиков, ссылаясь на письмо председателя Госкино Романова от 18-го числа, распоряжается все работы по фильму о Шаляпине прекратить, а Марку Донскому предписывает вернуться к исполнению обязанностей художественного руководителя 1-го творческого объединения Студии имени Горького[1147]. Этим документом заканчивается дело фильма «Федор Шаляпин», хранящееся в РГАЛИ, но не заканчивается история с его постановкой.
Узнав, что работы по производству фильма свернуты, 15 декабря 1971 года Марк Донской обращается с письмом к «лично к Леониду Ильичу», где просит его оказать содействие в финансировании картины: «Зарубежные фирмы, узнав, что я собираюсь делать фильм о Шаляпине, не замедлили предложить свои услуги на совместную постановку. Я отказался, так как считаю, что такой фильм нужно делать только в нашей стране.
И вот сейчас, когда сценарий закончен и проведена большая подготовительная работа, назрела необходимость запуска их в производство, я столкнулся с трудностями.
Комитет кинематографии и дирекция Студии им. М. Горького доброжелательно относятся к осуществлению этих сценариев, но на постановку “Федора Шаляпина” могут выделить 1 миллион 800 тысяч, а по расчетам на производство этих двух картин необходимо 2 миллиона 800 тысяч и 150 тысяч иностранной валюты.
Нельзя, не имеем права бедненько делать эти фильмы, тем более что хочу показать миру величие искусства нашей Родины, интеллектуальный уровень народа нашего. <…> Я убежден, что доход от этих двух фильмов даст государству во много раз больше средств (а также валютных поступлений), чем я прошу на их постановку. <…> Я был бы весьма благодарен, если б у Вас нашлось время для личной беседы»[1148].
