Самуил Маршак - В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.
Что же мы должны делать для того, чтобы и в этой области советской литературы способствовать осуществлению стоящих перед нами больших целей?
Каждый из писателей решает эти задачи по-своему за своим письменным столом.
Каждый педагог повседневно решает задачи коммунистического воспитания у себя в школе, в детском саду, в детском доме.
Каждый библиотекарь — у полки с книгами.
Но у всех у нас есть потребность и даже необходимость, пройдя какой-то, хотя бы небольшой, участок пути, оглядеться, сделать выводы, обменяться скопившимися мыслями с товарищами, идущими бок о бок с нами.
Вот для этой-то дели мы и создали этот наш так называемый лекторий.
Собственно говоря, я не думаю, что название это вполне соответствует задаче.
Когда мы, группа писателей, собирались в соседнем доме или на Спиридоновке лет пятнадцать тому назад для встреч с Алексеем Максимовичем Горьким и слушали его живые, практичные и в то же время всегда высоко принципиальные, философски направленные замечания и мысли по поводу детской литературы, — мысли, вызывавшие непосредственный ответ слушателей, — нам и в голову не приходило, что мы находимся в каком-то лектории.
Но дело не в названии. То, что мы называем здесь лекциями, есть попытка продолжить эти живые беседы людей, непосредственно и горячо заинтересованных в судьбах нашей детской литературы, занимающихся ею изо дня в день.
Писатель, педагог, библиотекарь, студент, изучающий эту область литературы, должны найти здесь товарищескую; среду, с которой они могут поделиться результатами своей работы, если эта работа касается боевых, сегодняшних наших задач.
Мы начинаем наши занятия словом, посвященным Виссариону Григорьевичу Белинскому.
«В. Г. Белинский и детская литература» — так называется нынешнее выступление Ивана Игнатьевича Халтурина.[338]
Мы вспоминаем сегодня великого русского критика не только в связи с его юбилейным годом.
Белинский — это не вчерашний день.
Он для нас непревзойденный образец критика, сочетавшего в себе публициста, борца, педагога в самом высокими смысле этого слова, философа и поэта.
Его статьи о детской литературе полны мыслей о воспитании, которые и до сих пор не утратили своей действенности, свежести и остроты.
Прочтите его статьи и рецензии, в которых он касается отдельных детских книг, и вы найдете целый поток мыслей — и не только о литературе для детей, но и о воспитании в целом.
Вы найдете страстную и беспощадную критику, направленную не только против ремесленников, стряпающих по скучному рецепту «плохо склеенные рассказы, приправленные резонерскими сентенциями»,[339] но и против родителей, беззаботно и бездумно относящихся к ответственной задаче воспитания растущего человека.
Читая горячие, взволнованные строки Белинского, где одна мысль обгоняет другую, видишь, что эти мысли родились не в процессе писания статьи, а задолго до того — вместе с мыслями о путях развития русского общества, о судьбах родины. Да иначе и быть не может, Вопросы воспитания неотделимы от всех больших, боевых вопросов современности.
Не надо быть профессиональным педагогом, чтобы думать о воспитании юношества.
Не надо быть специально детским писателем, чтобы думать о детском чтении, — и лучшим примером этому может служить Горький.
Не надо быть критиком — специалистом по детской литературе, чтобы писать о ней с живейшим интересом и пониманием ее большого значения и задач, — и этому пример — Белинский.
Перед памятью Белинского да смутятся и покраснеют многие из наших критиков, которые с академической важностью заявляют:
«Разумеется, детская литература — дело весьма, почтенное, но мы в ней ничего не понимаем. Пусть об этом пишут специалисты!»
И если наши журналы — толстые и тонкие, если наши газеты — большие и маленькие, молчат о детской литературе, только изредка прерывая свое молчание краткими сообщениями ТАСС о результатах конкурса в Министерстве народного просвещения, то это означает, что критики не помнят ни Белинского, от которого они как будто бы ведут свою родословную, ни постановления: ЦК партии, так четко говорящего о воспитательных задачах советской литературы.
Белинский нам дорог не как материал для удобных цитат, не как позолоченная икона. Он бы не простил нам такого отношения.
Мы чтим в нем страстного полемиста, пробивавшего рыхлую толщу косности, равнодушия и благополучия.
Мы чтим в нем критика, умевшего от частности, от разговора об одном стихотворении, рассказе или детской сказке переходить к большой социальной и философской теме, видеть в малом целый мир.
Пожалуй, статья Белинского о «Сказках дедушки Иринея» дороже и ценнее для нашей литературы, чем самые сказки, о которых идет речь в статье. Сказки-то к нашему времени несколько устарели, а статья о них до сих пор горит живой мыслью и вдохновляет нас на работу сегодняшнего дня.
Ведь именно в этой статье о детских сказках дедушки Иринея сказаны им знаменитые слова, так удивительно перекликающиеся с одной из важных тем нашего сегодняшнего дня:
«Давайте детям больше и больше созерцание общего, человеческого, мирового, но преимущественно старайтесь знакомить их с этим чрез родные и национальные явления: пусть они сперва узнают не только о Петре Великом, но и об Иоанне III, чем о Генрихах, Карлах и Наполеонах. Общее является только в частном: кто не принадлежит своему отечеству, тот не принадлежит и человечеству».
Белинский с пренебрежением говорит о назидательных или слащавых книжках, которые дарят детям богатые литературы англичан, французов и немцев.
«У французов, например, — говорит Белинский, — писали для детей Беркен, Бульи, Жанлис и прочие, написали бездну, но дети от этого нисколько не богаче книгами для своего чтения».
Любопытнее всего, что на Западе до сих пор кормят детей книжками, которые значатся у Белинского под рубрикой «Жанлис и прочие».
Полтора десятка лет тому назад в Париже я видел в руках у детей и повести мадам Жанлис, и книжки мадам Сегюр, от которых, по словам Белинского, дети не стали богаче.
В противовес «дурно склеенным рассказам, пересыпанным моральными сентенциями», цель которых «обманывать детей, искажая в их глазах действительность», Белинский бережно отбирает для детей книжку за книжкой из русской и мировой литературы, как это делал на наших глазах основоположник советской литературы Алексей Максимович Горький.
Оба они боролись с попытками холодных резонеров убить в детях воображение, «живость, резвость и шаловливость, которые составляют необходимое условие юного возраста».
