Семен Донченко - Флагман штурмовой авиации
Выполнив задание, командир полка сделал повторный заход на цель юго-западнее Прохоровки и стал собирать группу. Вдруг он увидел под самой кромкой облаков до полсотни "юнкерсов:". Бомбардировщики направлялись к линии фронта.
- Справа бомберы с сопровождением! Приготовиться к бою!
Команду майора Володина приняли все летчики. "Ильюшины" сделали разворот и внезапно для противника врезались в строй бомбардировщиков. Неожиданность, натиск, групповой огонь не дали опомниться фашистам. Точным пушечно-пулеметным огнем было сбито одиннадцать "юнкерсов".
Участник сражения на Курской дуге, впоследствии Герой Советского Союза, Алексей Арсентьевич Рогожин так рассказал мне об этом бое па одной из встреч ветеранов-штурмовиков.
"Строй гитлеровцев рассыпался, и наши принялись расстреливать "юнкерсы" в упор. Жму на гашетку - длинная очередь прошивает фашиста, и он, перевернувшись через крыло, объятый пламенем, стремительно несется к земле.
Я слежу за ним. Затем отмечаю на карте место падения бомбардировщика, разворачиваюсь влево и вижу, что группа наших самолетов вместо правого разворота сделала левый и ушла далеко вперед. Скорее догнать! Добавляю газ, срезаю угол и... Четыре "мессера" плотно пристраиваются справа и слева. Ну, думаю, попался. Лихорадочно соображаю, что же предпринять. А один из фашистов показывает мне рукой: мол, лети прямо, твоя песенка спета. И решение приходит мгновенно: идти на таран, а там посмотрим, что будет!
Лечу, а сам кошу глаза влево. Фашист в точности повторяет мой маневр и вновь рядом. По расчету времени я должен уже быть над своей территорией. Ныряю в облака и... оказываюсь под сильным огнем вражеской зенитки. Несколько снарядов попадают в мой самолет. Понимаю, что пробит правый элерон, машина кренится вправо, вываливается из облаков, никак не могу ее удержать. И замечаю ниже и справа те самые "мессершмитты".
Они набросились на меня, как стервятники, рассчитывали на легкую добычу. Но я делаю резкий маневр и первым даю очередь по атакующему. "Мессер", испугавшись мощного огня, отворачивает и подставляет "живот" под огонь стрелка Леши Голубева. Тот расстреливает фашиста в упор. А тут другой истребитель оказывается вдруг у меня в прицеле, я даже глаза почему-то закрыл. И ударил из пушек... Но третий "мессер" прошил нас основательно двигатель заклинило, несемся к земле. Фашист пристроился рядом и опять показывает рукой - падай, мол. Я взглянул и обмер: внизу танки с крестами, валимся прямо на их колонну. Мне вдруг так захотелось жить, так обидно стало: вырваться из такой переделки и попасть к немцам в лапы!
Справа вижу лесок, подворачиваю к нему, но не долетаю. Чувствую, что самолет цепляет уже колесами о землю, садится среди окопов и воронок. Осматриваюсь: сел-то я между нашими и вражескими окопами, на "нейтралке". И начался бой за наш самолет... Пехотинцы помогли нам выбраться к своим. Через три дня мы со стрелком были уже на своем аэродроме, вскоре получили новую машину и опять поднялись в воздух..."
Нелегким был тот день, но завершился благополучно. Возвратились на свой аэродром летчики майора С. Володина, без потерь привел с поля боя своих подчиненных и старший лейтенант М. Степанов. Сразу же собрались пилоты в кружок, в разговорах - одни междометия.
Прошло много лет. Но ветераны помнят ту беседу.
- Бородино! Настоящее Бородино! - больше прежнего от волнения окал ярославец Щапов. - Который раз летаю и все поражаюсь стойкости нашей пехоты. Как они стоят там?! Как выдерживают шквалы снарядов?! Как отражают атаки "тигров"?!
- Красноармейцы. Потому и стоят, - ответил Гридинский.
- Всем достается - и пехоте, и танкистам, и нам, - вздохнул старший лейтенант Степанов.
- Думаю я, хлопцы, что от этой Прохоровки мы проложим прочный мост на Украину, - высказал затаенную надежду Чура - молодой парень, бывший шахтер, побывавший во многих переделках. - А там и до Горловки рукой подать...
- Ты дырочку готовь для ордена, не ниже Красной Звезды получишь, легонько толкнул Николая Чуру старший лейтенант Степанов, и они пошли по аэродромному полю, перекинув через плечо планшеты...
В этот же день состоялся бой двенадцати "ильюшиных", возглавляемых замполитом полка майором С. Мельниковым, с большой группой "юнкерсов". Имея первоначальное задание штурмовать наземные вражеские войска, ведущий доложил по радио: "Решил сначала сорвать бомбовый удар, после чего выполним поставленную задачу".
"Илы" сразу же ринулись в атаку на "юнкерсов", а четверка истребителей сопровождения во главе с капитаном Н. Дунаевым завязала бой с истребителями прикрытия.
Схватка была ожесточенной, но победа стопроцентной; штурмовики вогнали в землю восемь самолетов противника, девятый пришелся на долю ведущего "ястребков".
Боевые вылеты следовали один за другим, чтобы противник не имел передышки.
...Шестерка "илов" шла в район южнее Белгорода, туда, где пехота уже поднялась в атаку и наткнулась на сильное сопротивление гитлеровцев. Еще не дойдя до цели, летчик лейтенант Янкин и его воздушный стрелок, бывший летчик-наблюдатель, начальник связи 66-го авиаполка майор Макеев заметили откуда-то появившийся корректировщик "Хеншель-126". Такая "птица" немало бед приносила наземным войскам, да и в воздухе ее, как говорят, голыми руками не возьмешь. Когда корректировщик оказался в задней полусфере, майор Макеев дал очередь из пулемета - трасса прошла чуть сбоку. Еще один заход, и "хеншель" задымил и вошел в крутую спираль. От самолета отделился парашютист. Как сообщили потом зенитчики, пленный оказался обер-лейтенантом. У него изъяли документы, карты и переправили в штаб корпуса. Добыча была весьма ценной.
Когда экипажи возвратились с задания, на аэродром уже прибыл генерал Рязанов. Он поблагодарил летчиков, за такой "подарок" и представил Н. В. Макеева к ордену Красного Знамени.
...Контрудар в районе Прохоровки вылился в крупное встречное танковое сражение, в котором противник понес большие потери. Совместными усилиями наземных войск и авиации была сорвана последняя попытка врага прорваться к Курску. Войска Красной Армии теснили гитлеровцев уже на широком фронте, срезая клин, образовавшийся в результате их наступления 5 июля.
Для описания той обстановки приведу слова военного корреспондента "Комсомольской правды" Юрия Жукова.
"Вначале мы останавливались у каждого "тигра", внимательно осматривая его, потом стали задерживаться только у групп "тигров" и, наконец, потеряли всякий интерес к ним. Только один заставил пас надолго задержаться. Это был исключительно любопытный экземпляр "тигра": танк попал прямо под бомбу советского самолета, и она разложила его на составные элементы: одна гусеница змеей оплела ставшее перпендикулярно к земле днище танка, другая, разлетевшись на куски, легла метрах в пяти-десяти от машины, башня ушла глубоко в землю, а мотор, рассыпавшийся на мелкие кусочки, разлетелся в стороны {9} .
