Владимир Набоков - Из переписки Владимира Набокова и Эдмонда Уилсона
Ты видел последний («русский») «Лайф»?{81} Вот говнюки! Эта непристойная фотография Дэвиса! Подпись под портретом Пушкина! Стиль! Петр Великий «единолично загнал Россию в прогресс»!
Твой
В.
__________________________5 апреля 1943
Дорогой Кролик,
очень хочется с тобой повидаться — скажем, в среду вечером, 14-го, в 8.30. Благодарен тебе за Принстонский клуб. Думаю, однако, что остановлюсь, как всегда, в «Веллингтоне». Дай же мне свой номер телефона.
Уикс заплатил мне за рассказ 300 и добавил благоговейным шепотом: «Мы даже Кролику больше не платим!» (!)
Вот стихотворение, которое я отправил издателю «Новоселья» в ответ на их благодушную просьбу прислать что-нибудь «новенькое».
Каким бы полотном батальным ни являлась
советская сусальнейшая Русь,
какой бы жалостью душа ни наполнялась, —
не поклонюсь, не примирюсь
со всею мерзостью, жестокостью и скукой
немого рабства; нет, о нет —
еще я духом жив, еще не сыт разлукой,
— увольте, — я еще поэт!
Я потихоньку распространяю слух, что «Владимир Познер» — мой псевдоним.
С нежным приветом
В.
__________________________11 июня 1943 г.[69]
Дорогой Братец Кролик,
Вера все правильно поняла, и мы были бы счастливы погостить, но у нас тьма скучных дел в связи с отъездом 21-го в Ютаху (так и хочется писать «Юта»; как бы все эти чудные западные штаты после войны не отошли к России). Мы не сразу ответили, так как Уикс сказал мне, что на днях вы приедете в наши края. Я очень хочу тебя увидеть, Братец Кролик, но втиснуть в эту неделю еще и визит на мыс Код нет никакой возможности — и без этого она похожа на чемодан, который не закроется, даже если я усядусь сверху.
Я только что продал Уиксу еще один рассказ.{82} Он появится в сентябрьском выпуске, но я посылаю тебе экземпляр — может, ты предложишь немного созидательной критики — «немного», по-видимому, требует родительного падежа. Предложил (немного) хлеба. Еще один учебный семестр, и я растеряю все свои твердые знаки и яти.
Наконец мой «Гоголь в Зазеркалье»{83} (как тебе название?) ушел к Лафлину. Перезрелый персик с отставшей бархатной кожурой на одной ягодичке и кровоподтеком на другой… но какой ни на есть, а все-таки персик. Переводчик по имени Герни берется за мой «Дар».{84} Интересно, покажут ли «Миссию в Москву»{85} в Москве, а если нет, то как наш друг в сапогах и полувоенном френче объяснит автору его ошибки?
Много ли ты пишешь? Мне понравились твои школьные воспоминания. Я тоже, пожалуй, напишу про Тенишевское училище{86} — ты dedanche[70] картины моего прошлого: русский учитель Владимир Гиппиус{87} (прекрасный поэт школы Белого), в которого я однажды запустил стулом; отчаянные кулачные бои, доставлявшие мне огромное наслаждение, поскольку, будучи физически слабее двух-трех главных наших забияк, я брал частные уроки бокса и savate[71] (русский человек бьет внутренней стороной кулака, раскрываясь перед боковым свингом, и в этот самый момент ты ему наносишь хороший англосаксонский апперкот); футбольные баталии во дворе, и кошмар экзаменов, и поляк-гимназист, щеголявший честно заработанным триппером, и упоительная синева невской весны.
Говорят, Керенский прослезился, когда ему показали стихи, те, что я послал тебе.{88} Как бы мне хотелось прочесть с тобой вместе «Горе от ума». Роскошная штука. Старик отсчитывает назад девять месяцев — «и по расчету по моему»,{89} — et pour cause.[72] А этот душераздирающий крик, чтобы дали карету — карету, которая увозила русских на дуэли, за границу, в изгнание, на Екатерининский канал.{90} «Горе» и «Ревизор» — только эти две великие пьесы и есть у нас.
Я уверен, ты поймешь мое возбуждение, когда сегодня в результате долгих манипуляций с микроскопом удалось доказать, что lotis является разновидностью scudderi, а не melissa,{91} как считалось семьдесят лет.
Мне ужасно жаль, что я не увижу тебя до отъезда. Мы вернемся в конце августа.
Твой
В.
__________________________Уэллфлит, Масс.
1 ноября 1943
Дорогой Володя,
вот корректура моей статьи о Пушкине для «Атлантика». Первую статью из этой серии ты, скорее всего, уже видел — она вышла в одном номере с твоим рассказом.{92} Статьи эти могут показаться тебе пресноватыми, но ведь они ни на что не претендуют, это всего лишь первые впечатления иностранца, не более того. В дальнейшем собираюсь их расширить, доработать и выпустить отдельной маленькой книжкой, а потому буду тебе благодарен за любые соображения и замечания. Корректуру, пожалуйста, верни. Я предложил Уиксу, чтобы он каждой моей статье предпослал твои поэтические переводы. Идея, думаю, удачная.
Мне предложили место рецензента в «Нью-Йоркере», и я решил подписать с ними контракт на один год. (В следующем году пиши побольше, чтобы мне было что рецензировать.) Таким образом, с первых чисел декабря и до конца зимы мы будем в Нью-Йорке. Может, побываете у нас, пока мы не уехали? У нас сейчас Нина Чавчавадзе, и мы все очень хотим вас видеть. Мэри сейчас в Нью-Йорке — ищет квартиру, иначе бы тоже написала. Может быть, приедете на День благодарения (25 ноября), как три года назад (когда ты создал свое эпохальное стихотворение о холодильнике)? Были бы вам очень рады. Мы торжественно закроем сезон и постараемся создать вам массу неудобств, чтобы тебе было о чем писать в «Нью-Йоркере».
Только что прочел «Вий» Гоголя — вне всяких сомнений, один из величайших рассказов в своем роде. Маленькая деревянная церквушка на краю города, возле которой воют собаки, просто замечательна.
Всегда твой
Эдмунд У.
__________________________Уэллфлит, Масс.
10 ноября 1943
Дорогой Владимир,
в День благодарения мы на вас очень рассчитываем. Подвести нас будет с вашей стороны непростительно, ибо мы собираемся заказать гигантскую индейку в расчете и на вас тоже. Не говоря уж о том, что нам с тобой надо бы посидеть над переводами. Те, что я успел прочесть, превосходны: твой английский дает сбой в редчайших случаях.
