Илья Дубинский-Мухадзе - Нариманов
К революционным взглядам Мешади оказывается крайне восприимчивым. Да и обстоятельства не оставляют время на особенно долгие размышления. В первую же его студенческую весну — в Петербурге, в Технологическом институте, — в Трубецком бастионе Петропавловской крепости сожгла себя слушательница Бестужевских курсов Мария Ветрова. Потеряв сознание, она догорала на тюремной койке, а у глазка за дверью нес службу надзиратель. Две следующие недели администрация тюрьмы как ни в чем не бывало принимала передачи для… тайно похороненной на Преображенском кладбище Ветровой. Могилу ее сровняли с землей, не показав родственникам, продолжавшим добиваться разрешения на свидание…
В солнечный мартовский день 1897 года студенты, курсистки, профессора заполнили Казанский собор. Те, кому не удалось втиснуться, терпеливо дожидались у входа, на Невском проспекте. Ждали, ждали… Священник, твердо обещавший отслужить панихиду, предпочел надежно укрыться. Тогда раздался голос Мешади Азизбекова, одного из организаторов демонстрации: «Нет священника — начинаем гражданскую панихиду!»
Финал приготовил градоначальник барон Клейгельс. Жандармы и казаки по его приказу набрасываются на скорбное шествие, двинувшееся было по Невскому. Ударов не жалеют. Достаточно заготовлено и тюремных карет. Мешади в результате схватки получает возможность познакомиться с известными всей России «Крестами» — столичной санкт-петербургской тюрьмой.
Наверное, и в самом деле нет худа без добра. Обстоятельное знакомство с «Крестами», курс наук, пройденных в камере политических, немало способствует вступлению Азизбекова в РСДРП. В 1898 году. Одновременно с Джапаридзе. Когда волнение на Каспии — море, известно, весьма неспокойное — достигает силы шторма. Мешади оказывается на месте — на бурлящих нефтяных промыслах. А в пятом году он из родного города и вовсе не отлучается.
Джапаридзе знакомит его с инженерами Л. Б. Красиным, В. В. Старковым, Р. Э. Классоном — питомцами того же Технологического. Только в институтских стенах Азизбеков их уже не застал. За несколько месяцев до его поступления революционный нелегальный кружок был разгромлен полицией. Участники, включая помощника присяжного поверенного Владимира Ульянова, арестованы. Режим властен лишить их свободы, обречь на годы мытарств, страданий — выиграть дополнительно какое-то время. Оттянуть, но не предотвратить революцию. Уже создан «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» — зачаток пролетарской партии в России. Открыта эпоха революционных бурь и социальных потрясений.
У политической борьбы законы строгие. Одно из нерушимых правил: без особой нужды никого не посвящай в свои дела. Что нельзя знать врагу, не открывай другу. Так в случае провала лучше друзьям и самому намного легче в долгих поединках со следователями. Праздных вопросов никто не задает и на затеянной Джапаридзе его и Азизбекова встрече с администрацией бакинских владений акционерного общества «Электрическая сила». В лице… тех первых петербургских марксистов Красина, Старкова, Классона.
На Апшероне все трое крупные персоны. У всех у них прочная репутация людей преуспевающих. Сейчас после нескольких арестов и долгой сибирской ссылки Красин ведает сооружением большой электростанции на Баиловском мысу. По занимаемой должности ему немногим уступает или вовсе на равных Старков, осужденный в свое время вместе с Владимиром Ульяновым по делу «Союза борьбы». Он директор завода. В благодетельной «Электрической силе» на высокой инженерной должности также Классон. Еще в 1895 году вместе с Ульяновым, Старковым, Радченко он участвовал в издании сборника под намеренно академическим названием: «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития».
В умелых руках Красина, Старкова, Классона «Электрическая сила» безотказно работает на революцию. Кого из большевиков пристроят, не заглядывая в документы сомнительного достоинства. Кого приютят в своих домах под видом наладчика оборудования, шеф-монтера, представителя иностранной фирмы. На электростанции, на заводских складах выкроят место поукромнее для типографских шрифтов, гектографов, транспортов оружия, литературы. На весомую долю из этих запасов надеется Мешади Азизбеков. Оружие — для дружины самообороны рабочих-азербайджанцев. Шрифты и гектографы — для листовок-обращений к разноязычному промысловому народу. То и другое необходимо «Гуммет» в ее попытках пресечь бессмысленные армяно-мусульманские кровавые погромы.
В один из дней, особенно насыщенных грозою, когда полноводная и яростная людская река — тысячи и тысячи азербайджанцев, армян, русских, персов, лезгин — запрудили Куба-мейдани[26], Азизбеков поименно называет высокопоставленных виновников чудовищных провокаций. По справедливости начинает с губернатора князя Накашидзе. Говорит перед всей толпой начистоту: «Вы, лжетворители порядка, вы ответите за кровь бедноты!.. Подготавливая резню, вы тем самым рассчитываете отвлечь массы трудящихся Кавказа от общей борьбы рабочих России. Но не забывайте, что день расплаты впереди!»
Опора «Гуммет», ее сила, будущее — бурильщики, тартальщики, желонщики, молотобойцы, слесари, крючники. Во всех смыслах воспитанники русских мастеровых. Представится возможность, Мир Башир Касумов — молотобоец на Сабунчинских промыслах, до того в Персии, в Тебризском вилайете, мальчишка-побирушка; у отца безземельного крестьянина ничего, кроме долгов помещику; — расскажет Ленину[27].
— Уму-разуму меня учил русский человек, мастер Павел Петрович Кочемазов… Не сразу, когда Павел убедился, чего стою, он поручил мне вести агитацию среди надежных мусульманских рабочих о нашем тяжелом положении, о необходимости бороться за повышение заработка, сокращение рабочего дня; добиваться того, чтобы мусульманские труженики держали связь с русскими и армянами… Дальше «Гуммет», боевая дружина большевиков, первый Бакинский Совет рабочих депутатов… Считаю, прямая рабочая дорога.
Многие начинали таким образом или почти так. Подростками, мальчишками. Мамед Мамедъяров, первый мусульманин с Красным знаменем на первомайской демонстрации 1903 года, пришел на промыслы из своего селения Маштаги в пятнадцать лет. Его односельчанин Бала Ами Дадашев в тринадцать. Баба Алиев тоже в тринадцать. Мухтадир Айдинбеков и Кази Агасиев, лезгины из Южного Дагестана, в четырнадцать. Зейнал Зейналов, будущий депутат II Государственной думы от Бакинской губернии, в пятнадцать. Столько же было и Ханлару Сафаралиеву, уроженцу горного Карабаха. В двадцать два года его уже не стало. В плотной ночной темноте застрелил убийца, нанятый управляющим промыслами общества «Нафталан» Абузар-беком Рзаевым. В отместку за отлично организованную Ханларом забастовку. Один только Амираслан Сулейманов встал на первую свою вахту в Балаханах «взрослым» — семнадцатилетним. По той простой причине, что до того четыре с лишним года батрачил у своих земляков — гянджинских беков.
