Питер Хоуген - Полный путеводитель по музыке The Doors
Джим много и охотно беседовал с представителями прессы. Он дал откровенное и подробное интервью Джерри Хопкинсу для журнала «Rolling Stone» (и был польщен, когда в одной из своих статей Хопкинс цитировал его стихи с указанием автора: «Джеймс Дуглас Моррисон, поэт»). Отвергнутый поколением «отцов», Джим искал поддержки у своих ровесников. Майкл Кускуна писал в журнале «Downbeat»: «В Джиме Моррисоне я, к своему удивлению, обнаружил прекрасного человека, ставшего жертвой падкой на сенсации общественности и тупых журналистов. Похоже, Джим Моррисон стал заложником собственного успеха. Ему приходится соответствовать имиджу, в то время как лучшие стороны его поэтического и кинематографического таланта оказываются подавленными или еще не раскрытыми». Сам Джим прекрасно осознавал всю щекотливость своего положения между искусством и искусственностью, полного неопределенности и противоречий: «Думаю, что я — умный, чувствительный человек с душой клоуна, которая вынуждает меня делать глупости в самые ответственные моменты».
Группе все же удавалось гастролировать, правда, без прежнего размаха. Организаторам на местах предварительно выплачивалась некая страховая сумма на случай возникновения проблем с властями. Концерты проходили под бдительным оком местных блюстителей порядка. В результате выступления группы стали более организованными, а сами музыканты — более требовательными к себе. Вместо некоего экзистенциального катарсиса достигался эффект хорошего рок-шоу. Они дали несколько концертов в Мехико, и даже Моррисона поразила реакция местной публики на «The End», когда зрители стали весело подпевать ему во время исполнения «Эдипова пассажа». (Выйдя на сингле, «The End» стала хитом в католической Мексике, и это говорит о многом.)
По возвращении в Лос-Анджелес The Doors дали два триумфальных концерта в театре «Аквариус». Они были записаны «Электрой», предполагавшей выпустить «живой» альбом. (В результате выпуска «The Soft Parade» фирма понесла огромные убытки, и концертный альбом мог бы частично их возместить.) Концерты получили восторженные отзывы.
Однако для Джима Моррисона радость «живых» выступлений была утрачена. «Для меня они никогда не были игрой, эти так называемые выступления. Это вопрос жизни и смерти, попытка общаться, впустить множество людей в интимный мир моих мыслей. Я больше не чувствую, что способен создавать музыку на концертах. Я потерял веру в них».
Morrison Hotel
Большую часть времени Джим проводил с Франком Лисиандро, Бейбом Хиллом и Полом Феррарой, работая над новым кинопроектом под названием «HWY». Джим был автором сценария, сорежиссером и исполнителем одной из ролей. Ему неизбежно приходилось иметь дело с представителями мира кино. Джим встречался с Карлосом Кастанедой в надежде заполучить права на экранизацию его произведений (увы, в этом его опередили), беседовал со Стивом Маккуином и дельцами из кинокомпании «MGM» по поводу проектов, которым не суждено было сбыться.
Девятого ноября Джим вновь появился в Майами, чтобы формально зарегистрировать в суде свое несогласие с обвинением. Его отпустили под залог в пять тысяч долларов, суд был назначен на апрель 1970г.
Но буквально через несколько дней Моррисон вновь попал в неприятную ситуацию с законом. Он с приятелями вылетел в Финикс на концерт «The Rolling Stones». В самолете пьяная компания вела себя настолько буйно, что в аэропорту их встречали с наручниками: согласно новым законам, направленным на борьбу с терроризмом в воздухе, Джима обвинили в «действиях, способных нарушить нормальный полет самолета», а также в пьянстве и нарушении общественного порядка (опять!). Обвинения могли повлечь за собой до десяти лет тюрьмы.
А тем временем «Электра» все еще страдала от убытков, причиненных альбомом «The Soft Parade», и настаивала на выпуске концертной пластинки в кратчайшие сроки, желательно к Рождеству. Но группа еще не записала весь запланированный материал, а новых ангажементов было не так уж много, поэтому от самих музыкантов мало что зависело. Они пришли к единственно верному решению: была спешно начата работа над новым студийным альбомом. The Doors были измотаны морально и физически, но, самое главное, группе удалось пережить шестидесятые годы и вступить в новое десятилетие.
В конце января музыканты дали два концерта в нью-йоркском «форуме», представляя публике материал из нового альбома. Подчеркивая, что группа переживает новый прилив жизненных сил, Моррисон говорил: «Мы начинали с музыки, затем перешли к театру, но все это было так дерьмово, что мы вернулись к музыке, к тому, с чего мы начинали, когда были простой рок-группой. И музыка стала значительно лучше, сделалась более интересной, профессиональной, композиционно собранной, но мне кажется, публике это не понравилось. Я думаю, она не смогла простить нам того, что во времена, когда мир так и не изменился в одно мгновение под воздействием великого возрождения духа, чувств и революционных настроений, мы по-прежнему играем хорошую музыку».
А музыка и впрямь была хорошей. В феврале 1970 г. в свет вышел альбом «Morrison Hotel» («Отель „Моррисон“), продемонстрировавший, что группа вновь обрела отличную форму. По крайней мере, он был куда лучше двух своих предшественников. Пресса с воодушевлением встретила новую работу группы, за исключением, пожалуй, „Rolling Stone“. Дейв Марш писал в „Creem“: The Doors подарили нам самый яростный рок-н-ролл, какой я когда-либо слышал. Когда они в ударе, рядом с ними просто некого поставить. Я убежден, что это — лучшая пластинка, которую я слышал… до сих пор». Название альбому дал снимок, помещенный на обложку: музыканты позировали в окне захудалой гостиницы (реально существующей в Лос-Анджелесе). С тем же успехом пластинку можно было бы назвать «Hard Rock Cafe», в честь также вполне реальной забегаловки для рабочего люда, фотография которой была помещена на обратной стороне конверта (а ведь именно отсюда взяла свое имя известная сеть закусочных!). Едва появившись на прилавках, «Могrison Hotel» взмыл на 4-е место и продержался в списках полгода.
А объяснение этому было простое: группа возвратилась к своим блюзовым истокам и отказалась от оркестра. «Мы несколько раз прослушали „The Soft Parade“ и решили, что без духовых инструментов он звучал бы не хуже», — отмечал Кригер в 1972 г. «The Doors возвратились к ранним формам, когда мы использовали всего четыре инструмента, — говорил Моррисон. — Мы почувствовали, что зашли слишком далеко, работая совершенно в другом направлении — я имею в виду оркестровку, — и решили вернуться к первоначальному формату». В другом случае он высказался еще яснее: «The Doors, по сути своей, группа, ориентированная на блюз с добавлением значительной дозы рок-н-ролла, толики джаза, некоторых элементов поп-музыки и совсем ничтожной доли классики… но в основе своей это — группа, играющая „белый“ блюз».
