В. Духопельников - Петр I
Оправившись от нарвского поражения, русские войска уже в 1701 – начале 1702 года одержали в Прибалтике ряд побед над шведскими армиями. Петр в это время находился в Архангельске. Узнав о победах русских войск в Прибалтике, он решил нанести удар по крепости Нотебург (бывший русский Орешек), которая располагалась на острове у входа в Неву со стороны Ладожского озера и не позволяла русским войти в Неву. Гарнизон крепости насчитывал 450 человек со 150 орудиями.
22 октября 1702 года русские отряды, которыми командовали князь Голицын, Меншиков, Карпов, сломили упорное сопротивление защитников и овладели Нотебургом: «Очень жесток сей орех был, однако ж, слава Богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша чудесно дело свое исправила», – писал довольный Петр. Эту крепость, открывавшую через Неву путь к морю, Петр назвал Шлиссельбургом (ключ-город), т. е. крепость должна была стать ключом к дальнейшим успехам русской армии.
13 мая 1703 года русские войска, продвигаясь с востока на запад, штурмом овладели крепостью Ниеншанц. Русским достались 75 пушек, 3 мортиры, 55 бомб, 195 бочек пороха, много ядер, картечи. Таким образом, все течение Невы теперь находилось во владении русской армии. Вслед за этим русские войска захватили остров Котлин и возле него построили крепость. Ее назвали Кроншлотом (Кронштадтом) и вооружили 14 орудиями. На острове Котлин установили батарею из 60 орудий. Коменданту крепости выдали инструкцию, которой предписывалось:«Содержать сию цитадель… аще случится, хотя до последнего человека… Зело надлежит остерегаться неприятельских брандеров». При приближении к крепости нейтральных судов предписывалось давать по ним предупредительный выстрел, чтобы те опустили паруса и бросили якорь, а в случае неповиновения открывать огонь. Крепость надежно прикрывала вход в Неву.
Здесь будет город заложен
В журнале Петра I есть такая запись: «По взятии Канец [Ниеншанца] отправлен воинский совет, тот ли шанец крепить, или иное место удобнее искать (понеже оный мал, далеко от моря, и место не гораздо крепко от натуры), в котором положено искать новаго места, и по нескольких днях найдено к тому удобное место остров, который назывался Люст Еланд [то есть Веселый остров], где в 16 день мая… крепость заложена и именована Санкпетербург». Первая русская газета «Ведомости» сообщала, что царь «новую и зело угодную крепость построить велел… и на свое государское именование прозванием Петербургом обновити указал». Первой постройкой стала Петропавловская крепость, которая возводилась при разделении Невы на два рукава – Большую и Малую Неву, впадающих в Финский залив. Крепость, таким образом, закрывала вход кораблям в Неву и дальше в Ладожское озеро. На ее строительстве работало более 20 тысяч человек. Вслед за крепостью стали строить дома по левому и правому берегам Невы, на Васильевском острове. В холоде и грязи, по колено в воде, борясь с плывучим, болотистым грунтом, рабочие строили новый город, который царь в письме к Меншикову назовет новой столицей государства. (Официально столицей государства Санкт-Петербург станет в 1712 г.) Многие из строителей гибли от непосильной работы, голода и болезней. Но город рос, превращаясь в один из красивейших городов мира. Именно здесь Петру удалось реализовать идею регулярного города, города, строящегося по определенному плану (До этого русские города застраивались без плана, хаотично.) Будущая столица возводилась на пустом месте, что во многом облегчало внедрение приемов регулярной планировки и застройки. В небывалых ранее масштабах использовался опыт иностранных специалистов, были мобилизованы материальные и людские ресурсы всей страны. Успеху в немалой степени помогла и реорганизация всего строительного дела: создание Канцелярии от строений, возглавлявшей строительство города, внедрение новых инженерно-конструктивных решений.
В первые годы существования Петербурга развернулось широкое мазанковое строительство. В ходе его русские мастера осваивали деревянные конструкции так называемого «прусского образца». Для этого времени стали характерны высокие мансардные крыши «на голландский манир» с переломом скатов и довольно сложной системой деревянных стропильных конструкций. Технической новинкой Петербурга явились и необычайно высокие шпили, венчающие важнейшие городские здания, что было широко распространено в северо-европейских странах. Выдающимся сооружением такого типа стал шпиль Петропавловского собора (высота 45 м), построенного архитектором Доминико Трезини.
С размахом каменного строительства (приблизительно в 1715 г.) усовершенствовались и его конструктивно-инженерные основы. В Петербурге налаживается изготовление как обычного, так и особого, влагоустойчивого, по голландской рецептуре кирпича. Все это не замедлило дать результаты. Город был создан в короткие сроки – временный деревянный Петербург быстро сменился мазанковым и затем каменным. На Васильевском острове ближайший сподвижник Петра А. Д. Меншиков строит каменный дворец. В нем проходили приемы иностранных послов и разнообразные увеселительные вечера. В городе строятся здания Адмиралтейства и Сената, здания 12 коллегий и многие другие. Причем, царь часто смотрит чертежи зданий, вносит в них свои правки. К концу царствования Петра I город уже удивлял приезжих иностранцев величием и красотой. В одном из научных трудов в 1751 году автор записал: «…сей град столько распространен, приукрашен и возвеличен, что перед многими главнейшими и древностию превозносящимися городами в Европе имеет знатное преимущество…». Для Петербурга определяющее значение имел регулярный план застройки, складывающийся постепенно и ставший градообразующей его основой. Точная инструментальная разбивка улиц с соблюдением абсолютной их прямизны (в городе отсутствовали тупики), определила новое качество самой регулярности.
При строительстве и заселении города не обходилось и без курьезов. Царь, объявив Санкт-Петербург столицей, «окном в Европу», открыв здесь Морскую академию, заставил сюда переселяться знатных дворян и чиновников, дворянских недорослей. Это многим не нравилось, и они под различными предлогами старались уклониться от переезда в незнакомый город. Дворянские дети предпочитали, например, вместо Морской академии учиться в Московской духовной семинарии. Взрослые прибегали к иным хитростям. Так, однажды распространился слух о том, что в сентябре город пострадает от сильного наводнения. Говорили, что высота воды достигнет уровня высокой ольхи, стоявшей возле одной из церквей. Конечно, среди населения возникла паника. Многие стали выезжать из города. Петр возмутился этим слухом, приказал разыскать виновника. Им оказался мужик, переселенный сюда из центра страны. Петр приказал срубить дерево, а мужика содержать до сентября под арестом. Когда наступил сентябрь и предсказание мужика не подтвердилось, его вывели на то место, где росла ольха, и «наградили» пятьюдесятью ударами кнута. В скором времени распространился очередной слух – о том, что в одной из церквей образ Богоматери проливает слезы. Вслед за этим появились пояснения, что «Мать Божия недовольна сею страною [местом], и слезами своими возвещает великие несчастья новому городу, а может быть, и всему государству». Петр немедленно явился в Петербург, пошел в ту церковь и приказал икону отнести во дворец. Во дворце он в присутствии чиновников и священнослужителей стал рассматривать икону и обнаружил в глазах маленькие дырочки. На обратной стороне иконы были ямочки, заполненные маслом. Когда в церкви теплело, масло нагревалось и вытекало. Раскрыв «тайну», государь сказал присутствующим: «Теперь все вы видели причину мнимых слез. Я не сомневаюсь, что везде будете рассказывать о том, в чем собственными своими глазами уверились. Это послужит доказательству пустоты и к опровержению глупого, а может быть и злобного толкования этого ложного чуда. Образ же останется у меня; я поставлю его в своей Кунсткамере».
