Петр Хохлов - Над тремя морями
На все боевые задания Евгений Николаевич водил полк сам, учил летный состав, как действовать в различных условиях боевой обстановки быстро и хладнокровно. В хорошем контакте работал Евгений Николаевич с комиссаром, партийным бюро полка, брал на себя многие функции политработника. Его выступления перед строем или на собраниях были проникнуты идейной убежденностью, партийной принципиальностью, отличались точным критическим анализом.
И еще одно драгоценное качество. Командир полка старался не отличаться от подчиненных в быту, питался из общего котла наравне со всеми, не позволял повару делать для себя никаких исключений. Особенно его гуманность проявилась в тяжелые блокадные месяцы Ленинграда. Увидев, что в окно столовой, в которой мы питались, заглядывают голодные дети, Евгений Николаевич первым отдавал им половину своего хлебного пайка. Летчикам полка, перегонявшим самолеты на ремонт в тыловые авиаремонтные базы, он постоянно наказывал - попутно перевозить в тыл ослабших от голода ленинградцев, в первую очередь детей.
Вот с каким командиром предстояло нам совершать этот необычный полет.
Генерал Жаворонков еще раз был немало удивлен, когда, вызвав меня, спросил: имею ли я карту Северной Германии? Я вынул из планшета лист карты с обозначенным на нем маршрутом: Кагул - Берлин - Кагул.
- Как это понимать? - спросил С. Ф. Жаворонков. - Я ведь категорически запретил информировать личный состав о предстоящем полете. А тут - весь маршрут.
- Личный состав не получал такой информации, товарищ генерал, - вступил в объяснения Преображенский. - А мы, как и докладывали вам, загодя готовились к полету и маршрут проработали вместе с флаг-штурманом.
- Стало быть, поставленную задачу знают трое: командир, комиссар, флаг-штурман?
- Так точно, товарищ генерал.
- Вот вас троих и предупреждаю: больше ни одна душа не должна знать, какой полет мы готовим. Это секрет чрезвычайной важности. Летному составу объявим поставленную задачу за сутки до вылета. Понятно?
- Понятно, товарищ генерал, - ответил командир полка. А Семен Федорович Жаворонков углубился в мою карту, в маршрут полета.
В полку началась подготовка. Летчики, штурманы уменьшали девиацию магнитных компасов и радиополукомпасов, составляли новые графики. Инженеры и технический состав приводили в порядок материальную часть самолетов и моторов, готовя их к длительному пребыванию в воздухе.
Экипажи донимали меня расспросами.
- Правда ли, что полетим на Берлин?
- Откуда и когда?..
Я отвечал уклончиво. Будем лететь на полный радиус действия самолетов, в основном ночью. А куда - скажут, когда придет время.
Дел было много, времени - мало. Трое суток шла напряженная подготовка авиагруппы к перелету на оперативный аэродром. А те, кто оставался в полку, выполняли обычные задания. По-прежнему ежедневно вылетали на бомбежку бронетанковых частей противника под Лугой, Гдовом, Порховом, Кингисеппом...
В конце дня 2 августа на аэродром Кагул ушло на автомашинах отделение технического обеспечения с имуществом и боеприпасами. Через два дня оно было на месте. 3 августа из Ораниенбаума (Ломоносова) вышла группа быстроходных тральщиков с авиационными бомбами, которые должны быть доставлены на остров Сааремаа. В тяжелых условиях, преодолевая минные поля и атаки самолетов с воздуха, они выполнили это важное задание. Из Таллина доставлялись на остров авиационное топливо и продукты питания.
Командующий ВВС Балтфлота генерал-майор М. И. Самохин с присущей ему энергией делал все зависящее от него, чтобы боевая задача, поставленная Ставкой Верховного Главнокомандования, была выполнена успешно. По его приказу была усилена авиационная истребительная группа на аэродроме Кагул, предназначенная для прикрытия нашего базирования.
В 11.00 4 августа наша оперативная группа поднялась в воздух и взяла курс на остров Сааремаа. Летели на небольшой высоте - 300-400 метров, в строю пятерок. Под каждым самолетом подвешено по десять стокилограммовых бомб, чтобы иметь на первый случай хотя бы по одной бомбовой зарядке.
Прошли вдоль южного берега Финского залива. В районе Нарвы заметили группу бомбардировщиков противника Ю-88. Под плоскостями у них висели бомбы крупного калибра. Несомненно, они шли к Ленинграду. Горестно было сознавать, что фашистские самолеты базируются на советской земле, летают над нашими городами и селами, разрушают их, убивают советских людей. Вероятно, у всех летчиков были те же тяжелые думы, что и у меня. Евгений Николаевич говорил мне по переговорному устройству: "Фашистские бомбардировщики поползли к Ленинграду. Сколько сейчас горя принесут они нашим людям".
Впереди показался Моонзундский архипелаг. Мы стали выходить на остров Сааремаа.
Аэродром Кагул, куда мы заходили на посадку, построен перед самой войной для базирования истребителей. Сразу видно - для наших бомбардировщиков условия не из легких. Взлетно-посадочная полоса 1300 метров. В западном своем окончании она подходит к деревеньке с редкими домиками, окруженными деревцами. В восточном - к ней прилегает сосновый лес, а за ним простирается сухое болото, покрытое пнями и камнями. С юга и севера к границам взлетной полосы примыкают хутора: домики, хозяйственные постройки, сады.
Истребителям места вполне хватало, но нам...
В юго-западной части у края летного поля расположился подземный командный пункт истребительной авиагруппы. Теперь он стал совмещенным. В нем разместился и штаб нашей оперативной группы во главе с С.Ф. Жаворонковым.
Впереди КП, в полусотне метрах, стояло несколько дежурных истребителей И-153 ("Чайки").
Это в порядке вещей. Но как быть нам? Не выстроишь же тяжелые бомбардировщики на открытом летном поле. Авиация противника могла их уничтожить при первой же штурмовке аэродрома.
Где и как укрыть самолеты? Над этим долго ломали голову генерал Жаворонков и полковник Преображенский. Решили ставить самолеты вплотную к хозяйственным постройкам хуторов - по одному, по два, в зависимости от количества построек и густоты растительного покрова возле них. А кроме того, мы располагаем большим количеством маскировочных сетей. Все они нашли применение.
Маскировка закончена, и командир полка поднял свой самолет в воздух. С разных высот мы с ним внимательно всматриваемся в аэродром. Приходим к убеждению, что с воздуха обнаружить самолеты трудно.
Круглые сутки на аэродроме кипит дружная работа. Строятся рулежные дорожки к местам стоянок самолетов. Они себя оправдали. ИЛы, имея достаточно прочные шасси, быстро рулили по грунтовым дорожкам
Для охраны самолетов на стоянках пришлось выставить посты из числа механиков, техников, вооруженных винтовками и гранатами. Посты разместились в хозяйственных постройках - у самых самолетов.
